Однако шанс получить удар дубиной или мечом по макушке имелся – и потому волхв старательно проклеивал свою защиту изнутри войлоком, слой за слоем, стремясь добиться со всех сторон равной толщины, иначе сидеть будет криво, натирать или сползать.

За работой быстро истаял остаток дня, и ближе к сумеркам в камышах под плакучей ивой послышался тяжелый плеск.

– Нет у меня никаких гребней, – недовольно отозвался Атрамир, не отрываясь от дела. – Плыви отсель, речное племя.

– Эка ты какой грозный! – Плеск прекратился. – Я ведь ничего и не спрашивала, добрый молодец.

– Не, не молодец я тебе, водяная дева. Холодные вы, как лягушки. – Атрамир передернул плечами. – Мир тебе, плыви спокойно.

– Как это мы холодные?! – Камыши опять плеснули, зашелестели. Возле них на берегу выросла тень. – Ты, мыслю, и не видел нас ни разу! Чужими слухами кормишься!

– Мокрые, холодные, скользкие… Нет, дева, плыви отсюда. Не заморачивай. – Молодой волхв повернулся к возникшей тени спиной.

– А гребешка ты здесь не видел? – вкрадчиво поинтересовался женский голос. – Вроде как на берегу вечор обронила.

– Даже голос зябкий… – передернул плечами Атрамир. – Представляю, сколь сама холодная.

– Вранье все! Не холодные мы! – обиделась озерная незнакомка.

– Да, как же! – через плечо ответил молодой волхв. – Все время в озере ледяном сидите – и не холодные?

– В воде живем, да не мерзнем. Потому как кровь наша горячее. Еще потеплее ваших девок будем!

Атрамир в ответ только недоверчиво хмыкнул, закладывая в нутро шлема еще одну полоску войлока.

Рядом прошелестела трава. Ему на плечи опустились мягкие ладони, сблизились на шее, скользнули под ворот рубахи, разошлись по груди.

– Ну и как, смертный? – шепнула в самое ухо водяная дева. – Скажешь, холодные?

– Долго на берегу стояла, вот и согрелись, – покачал головой волхв. – Верно, еще и растерла. Внутри же, мыслю, ты вся холодная.

– А если… – Девица наклонилась, крепко поцеловала молодого человека в губы, поиграв у него во рту языком. – Теперь поверишь али опять холодной сочтешь?

– Губы, они тоже снаружи, – тихо возразил Атрамир. – И дыханием греются. А какова ты внутри, все едино понятно.

– Ах так… – недовольно вдохнула и выдохнула девушка, взяла его ладонь и положила себе на внутреннюю поверхность бедра. – Что, и здесь холодная?

– Так ведь сразу и не поймешь… – опустил шлем молодой волхв, легкими движениями проверяя теплоту бедер водяной гостьи, скользнул пальцами чуть выше, в более горячее место, остановился, слегка подрагивая ладонью.

Девушка тихонько ойкнула, и Атрамир поспешил привлечь ее к себе, обнимая свободной рукой за плечи, крепко и жадно поцеловал, продолжая нежно тревожить лоно. Незнакомка с силой вонзила пальцы ему в плечи, едва не прорвав ногтями ткань рубахи, чуть откинулась, закусив губу и постанывая. Молодой человек, пользуясь моментом, рванул завязки штанов, снова привлек гостью за плечи, поднялся с чурбака, прижимая девушку к себе и не прекращая ласкать ее.

– Да хватит уже, убедился… – жарко выдохнув, произнесла речная гостья. Но Атрамир проник чуть глубже, и она опять охнула, вцепившись в плечи, поморщилась и простонала: – Нешто еще не убедился?!

– Горяча, да не вся… – Волхв опустил речную деву на траву, мигом сорвал с себя рубаху. – Телом-то какова?

– И какова? – откинула руки над головой гостья.

Атрамир накрыл ее собой, касаясь обнаженной грудью сосков, покачался из стороны в сторону, играя с ними, опустился ниже, соприкасаясь уже и животом, поцеловал плечи, ключицы, шею, сдвинулся вниз, а потом вверх, соприкасаясь с горячим лоном уже не пальцами, а окаменевшей плотью.