В-третьих, богатство и доходы стали более концентрированными в тех немногих классах, которые владеют финансовыми активами, создавая дихотомию между богатыми и бедными 99 % и 1 %. На новой империалистической фазе социализация, информатизация и интернационализация производства возросли до беспрецедентной степени, и способность человечества создавать богатство во много раз больше, чем при старом империализме, но прогресс в производительности труда, который является общим богатством человечества, в основном принес пользу финансовым олигархам, и «большая часть прибыли досталась «гениям», выполняющим финансовую работу» have taken[171]. Например, в 2001 году самый богатый 1 % населения США владел в четыре раза большим финансовым богатством (без учета доли в собственности), чем самые бедные 80 % населения. Самый богатый 1 % населения США владел акциями на сумму $1,9 трлн, что примерно равно стоимости акций, которыми владели остальные 99 %[172].

В-четвертых, монополия препятствует технологическим инновациям и более быстрому распространению. Жадность и паразитизм диктуют финансовому монопольному капиталу двойственное отношение к технологическим инновациям: с одной стороны, монопольный капитал нуждается в технологических инновациях и полагается на них для сохранения своего монопольного положения; с другой стороны, высокие прибыли, получаемые в результате монопольного положения, означают, что он в некоторой степени инертен к скорости инноваций. Например, в области НИОКР по пестицидам, стоимость НИОКР по пестицидам выросла на 118 % с 1995 по 2005 год, но подавляющее большинство расходов на НИОКР было потрачено на поддержание продаж старых химических продуктов, срок действия патентов на которые истекал. Разработка агрохимикатов замедляется во всем мире по мере сокращения числа компаний, занимающихся НИОКР[173]. Другой пример: даже если многие передовые функции мобильных телефонов разрабатываются в один год, монополии, производящие эти телефоны, вынуждены продвигать и продавать их в течение нескольких лет, чтобы побудить потребителей продолжать покупать новые функции и из года в год получать все более высокую монопольную прибыль.

В-пятых, монопольная буржуазия и ее агенты создали более серьезную коррупцию в народном движении. В.И. Ленин давно указывал, что «в Великобритании эта тенденция империализма расколоть рабочих, укрепить среди них оппортунизм, привести к разложению рабочего движения в течение определенного периода времени, проявилась задолго до конца XIX и начала XX века»[174]. Неоимпериалисты использовали распад Советского Союза и резкие изменения в Восточной Европе для раскола рядов рабочего класса, для борьбы и ослабления профсоюзов в различных странах, для покупки сердец и умов отдельных лиц с помощью монопольных прибылей, для культивирования оппортунистических и неолиберальных сил в рабочем движении и в различных народных движениях, что вызвало тенденцию к коррупции в рабочем движении и в различных народных движениях, привело к спаду в мировом социалистическом движении и к тенденции поклоняться и бояться неоимпериализма еще больше. более выраженными и серьезными.