Самым почитаемым из сакральных букраний был череп жертвенного быка, символизирующий мужскую энергию, плодородную силу самого солнца. Бык считался атрибутом самого Зевса, символом власти и богатства, поэтому его изображения помещались на первых греческих монетах. И если орел – его космический образ, то бык – земной. Во многих культурах высших богов и правителей изображали с бычьими рогами. Для викингов или рыцарей бычьи рога были знаком доблести, которым они украшали свои ритуальные шлемы. Кроме того, они символизировали жизненный выбор: левый рог – путь стяжательства и распутства, правый – путь истинных знаний.

Букрании на конюшне усадьбы Гагариных на Поварской, 25а, где после революции была конная база Совнаркома

Защитный букраний на здании аудиторного корпуса Московских высших женских курсов. Малая Пироговская, 1

Баран – символ мужского начала, упорства и настойчивости. Хлебный пер., 21

Барашек после модного стилиста. Плотников пер., 3

Часто в букраниях использовался череп барана, который служил олицетворением мужской силы и пылкой страсти, был носителем энергии солнца, спутником творческого начала и новых начинаний. В античном культе баран являлся атрибутом Гермеса, покровителя стад, и был непременной жертвой владыке богов Зевсу. Именно поэтому баранов чаще всего изображали на жертвенных алтарях и ритуальных постройках, а изображение Золотого руна (шкуры сакрального барана) стало символом наивысшей ценности.

Кроме устрашающих черепов, в качестве надежного оберега использовали причудливые ритуальные маски. Основной смысл любой маски в том, что она скрывает лицо, защищает его, отвлекает от него внимание и вместе с тем представляет другое лицо, способное внушать страх и напоминать об иных, более мощных сущностях. Согласно античной философии, при жизни человек постоянно надевает различные маски, и только в смерти обретает свое истинное лицо, поэтому в домах влиятельных римских патрициев хранились портреты усопших предков в виде погребальных масок и бюстов, которые «проживали» параллельную жизнь с хозяином дома, охраняя его от зла и несчастий.

Пример такой пугающей маски – эгида. И это не случайно, так как эгида – это щит, обтянутый шкурой козы Амалтеи, чьим молоком был вскормлен младенец Зевс. Потрясая щитом, громовержец наводил ужас на врагов, низвергал громы и молнии на их головы. Однако главная задача эгиды не защита, а устрашение врага. Для этого на нее была прикреплена голова горгоны Медузы – горгонион. Голова легендарной Медузы, взгляд которой все превращал в камень, была подобна зеркалу, глядя в которое, «нечистое» отступало, увидев само себя. Именно поэтому изображение горгониона можно в изобилии увидеть на московских фасадах.

Изображение Медузы горгоны, взгляд которой превращал героев в камень, можно в изобилии увидеть на московских фасадах. Старопосадский пер., 8

Ужас «поселился» на крыше доходного дома № 28 на Новой Басманной. Чем страшнее маски снаружи, тем спокойнее внутри (1905, арх. Н.И. Жерихов)

Первый маскарон в Москве – херувим над окнами церкви Покрова. Лыщиков пер., 10

Сакральными масками декорировали стены храмов, фронтонов, фризы, памятники и триумфальные арки. По традиции, замковые камни триумфальных арок украшались фигурами богини Виктории и ликами верховных богов, а также портретами всесильных императоров.

Водные источники и фонтаны защищали изображением речного бога Ахелоя, умевшего менять личины и превращаться в разных устрашающих существ, а значимые места и перекрестки – гермами, столпами с головами бога Гермеса, покровителя путников и перекрестков. Интересно, что лик с гермы или маскарона обязательно должен был смотреть прямо на человека, оказавшегося перед ним, – прямой взгляд отпугивал, завораживал и прикрывал своею силою святая святых.