– Я сказал, что вы даете нам не свои деньги, – с упрямым остервенением повторил я Павлашу. – Вы даете нам деньги того народа, жизнь которого мы показали в фильме. И за эти деньги вы хотите получать от нас так называемый «сосилистический» реализм. Но ведь народ-то знает правду о своей жизни. Так зачем же врать?

Павлаш окаменело глядел на меня изумленным взглядом, как на человека, который вдруг свихнулся. А вокруг меня – и слева и справа – вдруг возник вакуум, словно Межевой и Лапшин отодвинулись от меня на километр, как от чумного. Еще бы! Ведь я даже слово «социалистический» произнес под Брежнева!

И вдруг я всей кожей ощутил смысл павлашевского взгляда – ему хотелось тут же, сейчас, позвонить Андропову, чтобы меня увезли в психушку.

Кремлевский барин, он сдержался и не унизился ни до крика, ни до доноса.

– Вы свободны, – произнес он спокойно. И срезанным подбородком указал нам на дверь.

В тот же день все киностудии Советского Союза получили приказ номер 78/612 по Министерству кинематографии СССР. Согласно этому приказу ни одна студия страны не имела права брать на работу бывшего режиссера Вадима Плоткина. А весь материал фильма «Зима бесконечна» был просто смыт.

…Каким-то образом члены нашей делегации обнаружили меня в углу кафетерия.

– А когда вы уехали из России?..

– А вам легко разрешили уехать?..

– Вы уехали один или с семьей?..

– Мне кажется, я читал вашу книгу «Гэбэшные псы». Конечно, я читал! Марта, это мистер Плоткин, он автор «Гэбэшных псов». Ты помнишь эту книгу?

– А почему вы эмигрировали в Америку, а не в Израиль?..

Журналисты, подумал я. Еще минуту назад у них не было никакого дела и они ленивыми мухами слонялись по венскому аэровокзалу. Но вот их ноздрей коснулся запах какой-то истории, и они тут же воспрянули и с удовольствием разминают на мне свое мастерство перекрестного интервью-допроса. Так футболисты, начиная тренировку, пасуют друг другу мяч – в одно касание, несильным ударом.

– Мистер Плоткин, что вы думаете о Горбачеве? Он победит?

– А вы не боитесь возвращаться? У вас там есть родные?

– Слушайте меня! Я поехал в советское посольство за визами для всей делегации, но у них там ничего не было готово, как всегда. И только виза для мистера Плоткина была готова! Ну, я позвонил ему и говорю: «Поздравляю, вы получили визу! Вы счастливы?» Он говорит: «Да». Но это «да» – я никогда не слышал такого мертвого голоса!

– Мистер Плоткин, а сколько вы не были в России?

– Вадим, могу я купить вам дринк? Что вы пьете? Немецкое пиво?..

Я пил немецкое пиво, скупо отвечал на их вопросы и видел, как рассеянное по всему аэропорту стадо делегации постепенно стягивается к нашему столику.

– Хай, можно тут сесть? Я Сэм Лозински, редактор «Милитэри ньюс» Шестого американского флота. Как вас звать?

– Дайана Тростер из «Хантсвилл войс», Алабама. А это мистер Плоткин, он русский эмигрант.

– О, действительно? Рад познакомиться. Что вы пьете, Дайана?..

– Извините, вы из Техаса?

– Нет, Колорадо! Роберт Макгроу, издатель. А вы?

– Мичико Катояма, «Джапан нэтворк ньюс».

– Рад познакомиться. А это мистер Плоткин, он русский. Он не был в России десять лет, а теперь едет с нами. А это Норман Берн, гражданский защитник из Флориды. Что вы будете пить, Мичико?..

– Хай, тут свободно? Я Дэнис Лорм, политический обозреватель. Только что прочел в «Бильд»: завтра в Москве будет первое заседание ельцинской оппозиции. Вы читаете по-немецки! О, конечно, я читал книги Плоткина, я же специалист по России! Нет, спасибо, я не пью алкоголь. Кстати, мистер Плоткин, вы знаете, что ваша книга «Атака на Швецию» до сих пор продается в лондонском аэропорту? Я сам видел неделю назад…