– Предъявите для осмотра ваши вещи!

Мария без возражений взяла свою сумочку и вывалила ее содержимое на столик в прихожей – обычная женская мелочь, среди которой колье не оказалось.

– Выверните все свои карманы, – продолжал он.

Мария и это сделала, и с тем же успехом.

– Надеюсь, вы не собираетесь проводить личный обыск моей жены, – ледяным тоном спросил Лев.

– А почему нет? – язвительно поинтересовался Задорожный.

– Тогда нужно было взять с собой женщину-полицейского, – заметил Лев и спросил: – Судя по вашим словам, эту корзину с желтыми розами вручили моей жене сегодня?

– Да, после спектакля, непосредственно в гримерке, – ответил Задорожный.

– Вы задержали человека, который это сделал? – продолжал интересоваться он.

– Тайна следствия, – отрезал Лесков.

– Значит, нет, – сделал вывод Лев. – Гримерка моей жены обыскана? Там эта корзина нашлась?

– Это уже не ваше дело, – взбесился Лесков. – Что вы мне здесь допрос устраиваете? Скоро сами будете на вопросы отвечать! И не у себя дома!

– Значит, там ее тоже не оказалось, – кивнул Гуров. – Маша, куда ты ее дела?

– Ну ты же знаешь, что я терпеть не могу желтые розы, – удивилась она. – Я ее выставила в коридор вместе с другими цветами. Я же не грузчик, чтобы таскать такие тяжести, а моя машина – не грузовик.

– Полагаю инцидент исчерпанным, – сказал Гуров. – Ни я, ни старший лейтенант Вилков сегодня в театре не были и, таким образом, ничего взять у Марии не могли, а у нее самой колье нет. Всего доброго.

– Но вы не учитываете того, что она могла достать его оттуда и куда-то спрятать, чтобы забрать позднее, – язвительно сказал Лесков.

– Делать мне было больше нечего! – фыркнула Мария. – Мне подарили столько цветов, что, вздумай я разбирать все букеты, провозилась бы до утра.

– Но вы могли знать, где именно искать, – ехидно заметил Задорожный. – Вдруг муж вам указал точное место? Вы достали, спрятали в укромном месте, потом выставили корзину в коридор и явились домой с самым невинным видом. Гражданка Строева! Вы задержаны! Имеем право на 48 часов без предъявления обвинения. Господин полковник! Мы закон не нарушили?

Возразить на это Гурову было нечего.

– Собирайтесь, гражданка Строева! – велел ей Лесков.

Если Мария и растерялась, то виду не подала, а просто спросила у мужа:

– Лева! Подскажи, что мне лучше надеть и взять с собой.

– Спортивный костюм и туалетные принадлежности, а покушать тебе сейчас Сашка соберет – ты же после спектакля не то что не поужинала, а даже глотка воды не выпила, – только и мог ответить Гуров.

Мария ушла переодеваться и вернулась уже в спортивном костюме и с полиэтиленовым пакетом в руках.

– А вот теперь мы будем проводить полноценный обыск, – торжествующе заявил Лесков.

– Основание? – потребовал Лев.

– Колье могло быть спрятано на теле вашей жены и, переодеваясь в спальне без свидетелей, она могла его куда-то перепрятать, – невинно пояснил Лесков.

– Ночной обыск? Ну-ну! – покачал головой Лев, а потом кивнул, словно разрешая: – Ищите! Турин! – он повернулся к нему. – Бди! А то еще подсунут что-нибудь!

– Глаз не спущу! – заверил тот.

Предвкушая, какой сенсационный материал он выпустит в эфир, если повезет, уже в ночных новостях, Турин вел себя, как взявшая след гончая, а уж утром он развернется вовсю – спать не будет, есть не будет, но бомба получится такая, что рванет на всю страну. А вот изо всех сил старавшийся сохранить внешне спокойный вид Гуров мысленно поклялся страшно отомстить всем инициаторам этой затеи – в том, что Александров здесь ни при чем, он был уверен на тысячу процентов, потому что тот дураком не был никогда.