– Михаил Яковлевич, вы уже подали жалобу прокурору? – спросил Гуров.

– Еще нет, как раз собирался ехать, а что?

– Не надо этого делать, – попросил Лев.

– Пока или совсем? – уточнил Любимов. – Надеюсь, вы знаете, что срок подачи жалоб не безвременный?

– Знаю, конечно, но обстоятельства сложились таким образом, что шумиха, поднятая вокруг этого дела, может только повредить, и чем скорее она утихнет, тем лучше. Я не буду вам ничего объяснять, просто поверьте мне на слово, что больше ничего предпринимать не надо.

– И не надо мне ничего объяснять, – усмехнулся Любимов. – И так понятно, что в бой на вашей стороне вступила некая неучтенная третья сила, я прав?

– Михаил Яковлевич, я очень благодарен вам за все, что вы сделали для меня и Марии, но на данном этапе я считаю наши отношения законченными, – не отвечая на вопрос, сказал Гуров. – А вашу работу я сейчас оплачу. Всего доброго.

Гуров вышел, сопровождаемый задумчивым взглядом адвоката, оставил деньги секретарю, получил квитанцию и направился в клинику. Зная взбалмошный характер Марии, он не сомневался, что она попытается устроить скандал, но это его волновало мало – его голова была уже занята предстоящей работой. Толпы журналистов возле клиники уже не было – наверное, где-то что-то случилось, и они бросились туда в погоне за горячим материалом. Одно слово – падальщики. Едва услышав голос Гурова, Саша тут же открыл дверь, и Лев, войдя и кивая на дверь в комнату Маши, спросил:

– Как?

– Да нормально. От передачи Турина была в полном восторге.

– Еще бы! Такой пиар! – хмыкнул Лев, направляясь к жене, а Вилков – за ним. – Маша, тебя сегодня перевезут в Кремлевку, – сказал он ей.

О том, что на самом деле они с Сашей будут вывезены за границу, он решил пока не говорить.

– Зачем? – удивилась она. – Мне и здесь хорошо.

– Туда не смогут проникнуть журналисты и выяснить, что твоя болезнь фикция, а то сюда, как мне сказал Саша, они неоднократно пытались попасть.

– Никуда я не поеду! – капризно заявила Мария.

– Ты хочешь обратно в ИВС? Тебе там так понравилось? – поинтересовался Гуров.

– Мне там не понравилось, но и в Кремлевку не хочу! – решительно заявила она. – У меня с собой ничего нет: ни приличных вещей, ни косметики! Как я там буду выглядеть на фоне остальных женщин?

– Ты думаешь, они туда ложатся для того, чтобы похвалиться друг перед другом туалетами и драгоценностями? – поинтересовался Лев, поняв, что о вывозе за границу ей ни в коем случае говорить нельзя – тут она такую истерику закатит, что сорвет всю операцию к чертовой матери.

– Но все равно я должна выглядеть достойно! – настаивала Мария. – Не в этом же провонявшем тюрьмой спортивном костюме мне там ходить?

– Хорошо, напиши мне список того, что тебе надо, и я тебе туда все привезу, – предложил Гуров, вырывая из блокнота листок бумаги и протягивая ей.

– Лучше привези сразу сюда, – попросила она.

– Извини, не смогу – у меня очень много дел, – сказал Гуров и не соврал: дел у него действительно было еще много. – Ну ты пиши, а мы с Сашей пока выйдем, чтобы тебе не мешать.

В другой комнате он отвел Вилкова подальше от двери и шепотом объяснил ему, как на самом деле обстоят дела.

– Помни, пароль – Шурган. Когда постучат в дверь и ты его услышишь, знай, что это свои.

– Дядя Лева, это действительно необходимо?

– Саша, ты никогда не задумывался, почему у нас с Машей нет детей?

– Я думал, просто не получилось или Мария не захотела себе фигуру портить, – пожал плечами тот.

– Нет, это было мое решение. При нашей работе болевые точки иметь категорически запрещено! Да, детей у меня нет, но есть Маша, а сейчас еще и ты, и на меня могут попытаться надавить через вас. Что, в общем-то, уже и произошло. Когда вы окажетесь в безопасности, у меня будут развязаны руки и я смогу работать спокойно, ни за кого не боясь. Теперь ты понимаешь, что это действительно необходимо?