Ай да Михаил Наумович!.. Вот спасибо вам!..

– Ты чего такой радостный?

В дверях появилась Лиса. Ник вдруг позабыл, как ее зовут на самом деле, лезла в голову эта Джунипер!..

– Я нашел еду! – сказал Ник. – Представляешь?!

Она подошла и сунула нос в пакет. От нее тоже хорошо пахло – шампунем и зубной пастой, влажные волосы заложены за уши.

– Я этого ничего не ем, – упавшим голосом сказала она. – Я только то, что выросло, а потом само упало, чтобы не срывать, потому что когда срываешь, убиваешь.

– Не хочешь, не ешь, – пробормотал Ник.

Он рассердился. Ему так хотелось ее угостить, а она ест только то, что упало!..

– И сыр не ешь? – уточнил он на всякий случай. – Смотри, какой сыр!

Она посмотрела не на сыр, а на него и заметила:

– Ты похож на древнего человека. На картинке такой был, в учебнике за шестой класс. Не хватает копья.

– Почему на древнего человека?

– Лохматый, – коротко пояснила Лиса.

– Да ну тебя.

Он недолго подумал, что сначала – в душ или завтракать, – и решил, что завтракать, пока кофе горячий!..

Ник разлил кофе, выложил на доску хлеб, открыл кильку и толстыми кусками накромсал сыр.

– Э-эх! – выговорил он, любуясь на все это великолепие, подцепил вилкой распластанную, без единой косточки, пряную, холодную кильку, устроил ее на черный хлеб, вздохнул и откусил.

И застонал.

– Ты че, специально?.. – наблюдая за ним, осведомилась Лиса. – Я тоже есть хочу! Я еще вчера хотела!

– Ешь, – коротко сказал Ник и подцепил еще килечки. – И пей.

Она отхлебнула кофе, косясь на него.

– А эта тетя Мотя, которая приходила, твоя наложница, да?

Ник засмеялся. Хорошее настроение вдруг вернулось!

– Не дерзи взрослым. Это у тебя от голода.

– Ничего не от голода! И я не дерзю. Не держу! Как это сказать?..

Ник пожал плечами.

– Не знаю, я вообще грузин! Ну хоть хлеба поешь! Хлеб тебе можно?

Девчонка взяла кусок, посолила и стала энергично жевать.

– Хлеб вкусный! А чего это в нем? Катышки такие?

Ник посмотрел:

– Сама ты катышки! Это тмин.

– Что такое тмин?

Ник взял кильку из второй банки – другого посола! – разложил на хлебе, понюхал, зажмурился от удовольствия, поднялся из-за стола и стал варить вторую турку кофе.

– Ты почему такая серая? – спросил он, насыпая зерна в кофемолку. – Или вас на самом деле теперь ничему не учат и вы можете только в социальных сетях зависать?

Лиса брякнула свою чашку на блюдце, возмущенно заговорила, но понять ничего было нельзя – Ник включил кофемолку, она загудела и завизжала.

Он отпустил кнопку, визг прекратился, открыл крышку и заглянул, чтобы проверить, смололся ли кофе.

– …между прочим! – продолжала возмущаться Лиса. – А там вообще с телефоном нельзя, и с компьютером нельзя! Все забирают! И я не серая, ишь, какой умный выискался, можно подумать…

Ник опять включил кофемолку. Моторчик завизжал.

Лиса беззвучно возмущалась и размахивала руками.

Ник перестал молоть кофе, сел на стул и захохотал. Девица заткнулась и уставилась на него.

Он прямо по-настоящему хохотал, показывая крепкие белые зубы, она и предположить не могла, что он может так смеяться – от всей души, с удовольствием!!.. Все время их знакомства – а это уже прилично, дня два! – он был мрачен, серьезен, озабочен. Сандро по сравнению с ним просто весельчак и зажигалка!.. Она понимала, что смеются над ней, но это было не обидно, а, пожалуй, забавно. Так забавно, что она тоже неуверенно засмеялась вместе с ним.

– Что ты ржешь? – спросила она, когда он перестал хохотать. – Вот что ты ржешь?

Ник и сам не мог бы объяснить, что его так развеселило. Просто у него было хорошее настроение, даже несмотря на Ирину из международного отдела и сплетни, которые сейчас начнутся на работе. Или уже начались, если она успела доехать и добраться до «чайной комнаты»!.. Должно быть, это от того, что ночь он провел… не один, и несмотря на то, что он просто спал, как бревно, а спать как бревно он вполне мог бы и один! Но давно забытое, а может, упущенное в ранней молодости предвкушение близких чудес, волшебных перемен, романтических историй волновало и радовало его.