– Привет! – В дверях корпуса показался высокий крепкий парень в расстегнутой рубахе поверх камуфляжной футболки. – Вы как раз к ужину успели.

Он сбежал с крыльца, перепрыгивая через ступеньки, подмигнул Ульяне и протянул руку ее отцу.

– Степан, – представился он. – Вожатый их отряда.

– Очень приятно, – ответил отец на рукопожатие. – Как вообще тут все? В порядке?

– Ну конечно, – пожал плечами Степан. – Вы же узнавали. Я тут не первый год работаю, сам лагерь тоже давно здесь. С местными отношения налажены, никаких проблем нет. Ребята всякие приезжают, конечно, но тоже никогда эксцессов не было.

– Ну вы все равно приглядите там, – сказала мама. – Она у нас первый раз в лагере.

– Да ничего страшного. – Степа снова подмигнул Уле. Она поморщилась и отвернулась. – У нас каждую смену как минимум половина новичков приезжает. Не армия же, никаких особых правил нет.

«Ну как?» – тренькнул смартфон. О, Сеть есть. Ну хоть что-то.

«Никак, – написала она Тиму в ответ. – Тлен и уныние».

Очередной грустный смайлик от Тима вызвал у нее прилив раздражения. Она отключила телефон и засунула его в карман.

Степан о чем-то негромко беседовал с ее родителями и, заметив, что она прислушивается, широко улыбнулся.

– Ну мне пора, – сказал он. – Надо проследить за своими, как они там на ужине. Не задерживайся, а то все съедят.

Потом снова пожал ее отцу руку и побежал обратно в корпус.

– Ну что ж, дочка, – серьезно сказал отец, – давай. Считай, что это такая проба взрослой жизни.

– Да, – кивнула мама. – Поживешь тут два месяца, поймешь, что такое труд, какова цена денег, в чем настоящая любовь заключается. Повзрослеешь, поумнеешь.

Ульяна скривилась. Ей еще пафоса и громких фраз не хватало. Поэтому, когда родители потянулись, чтобы ее обнять, она отступила на пару шагов назад и демонстративно помахала им рукой.

Когда машина скрылась в клубах пыли, Уля развернулась, подхватила чемодан и поплелась в корпус – туда, откуда доносились шум голосов и звон посуды.

Два месяца, шестьдесят дней. Нужно будет сделать календарь и зачеркивать каждый прожитый здесь день.

Как в тюрьме. Хотя почему это, собственно, «как»?

Конец ознакомительного фрагмента.