Антон стал внимательно разглядывать каждого в бинокль, пытаясь понять, кто эти люди. Группа дезертиров, головной дозор отступающего подразделения или возвращающиеся с задания диверсанты?

– Командир, что делать будем?

Переговорные устройства новой модификации кодировали разговор и от этого немного искажали голос, поэтому Антон не сразу узнал Лаврененко. Круглолицый рыжеволосый прапорщик отвечал в группе за связь. Антона разозлил вопрос. Будто он сейчас загорает.

– Эфир не засоряй! – поправив микрофон, зло бросил Антон.

– Чапай думать будет, – вновь не удержался Дрон.

Раздался тихий смех. По голосу Антон узнал Банкета.

Среднего роста русоволосый майор находился рядом с предполагаемым маршрутом движения группы грузинских военных.

– Банкет! – позвал Антон.

– Виноват, – посчитав, что командир одернул его за смешок, стушевался Банкетов.

– Вы все всегда виноваты, – пошутил Антон. – Значит, так, подпускаем их на минимальное расстояние. Троих с винтовками валим, двоих, если попытаются бежать, останавливаем огнем по ногам. Работаем тихо. Используем оружие только с приспособлениями для бесшумной стрельбы.

Этого можно было и не говорить. Спецназовцы и так знали, что применение обычного вооружения может поднять переполох в округе, а у грузин еще остались боеспособные и не поддавшиеся панике подразделения. На этом вопросе Антон заострил внимание и на инструктаже, и в боевом приказе. Все оружие применялось только в отдельных случаях.

Вообще автоматы Калашникова были только у доктора, отвечающего за связь Лавра и офицеров-чеченцев, которые взяли их в Осетию уже по привычке. Выезжая на Северный Кавказ, им нередко приходилось выдавать себя за боевиков. Все имели в своем арсенале и возили с собой инкрустированные серебром кинжалы, повязки с арабской вязью, сшитые по форме тюбетеек кожаные шапочки и прочую мелочовку. Хватало нескольких минут, чтобы любой из них превратился в настоящего моджахеда. Причем, заранее узнав о командировке, они прекращали бриться.

– Филин, Москит говорит, – раздался голос доктора, – постарайтесь гуманнее. А то потом, чтобы они говорить смогли, мне почти половину запасов прамедола приходится тратить.

– Все слышали? – строго спросил Антон. – Огонь по ногам, в крайнем случае. Дрон, тебя, садист, в первую очередь касается.

– Опять Москит все испортил, – глядя через прорезь прицела на грузинских военных, пробормотал Дрон. – Я, может, с самого утра здесь лежу и думаю, когда выдастся случай над кем-нибудь поглумиться? Кровь маньяка так и бурлит в венах. Пробовал лапы кузнечикам отрывать, не помогает. Тебе, гуманист, не в спецназ надо, а в общество защиты животных.

Сказано было беззлобно, просто в шутку, но Антон двинул ногой Дрона по щиколотке.

Врача группы звали Ренат Хажаев. Невысокий, с азиатскими чертами лица старший лейтенант выбрал себе позывной Москит сам. В его носимом комплекте оказания медицинской помощи имелся зажим с таким названием. Хотя иногда Антон ловил себя на мысли, что этот офицер действительно чем-то напоминает таежную мошку. Не выделяясь особыми внешними данными, он был силен, проворен, так же больно мог жалить. Не один десяток чеченских боевиков и другой нечисти был на его счету. Выносливости доктора можно было только позавидовать. Кроме всего того, что необходимо разведчику-диверсанту для обеспечения жизнедеятельности в тылу врага, он носил с собой еще массу самого разного назначения инструментов, медикаментов и прочего оборудования, которое в полевых условиях позволяло не только оказать доврачебную помощь, но и провести несложную операцию по удалению осколка или пули.