Илья нашел мобильник, выдрал аккумулятор и зашвырнул куда подальше, чертыхаясь, отполз к лопухам, привалился спиной к брошенному кем-то холодильнику без дверцы, вытащил из рукоятки «ижа» магазин. Да, покойник не наврал, стрелял он, действительно, дважды, в обойме оставалось восемь патронов. Илья загнал обойму обратно, прикинул расклад – початый магазин плюс еще десять в запасной – есть, чем встретить коллег убитого, только паршиво, что последний придется себе оставить. Погано, что все вот так закончится, но тут, как ни крути, всюду конец карьеры маячит, даже не на горизонте, а гораздо ближе.

Илья поднял голову к небу, положил «иж» на колени, вдохнул, поморщился от тухлой сырой вони. Вот же привела судьба – на помойке отстреливаться придется, затейница-фортуна стоит, поди, в сторонке и посмеивается. И с места не сойти – очередная попытка подняться закончилась фейерверком перед глазами и липкой испариной на лбу. Наверное, все-таки перелом, от боли аж зубы сводит. Может, не ждать «комитетчиков», а по-быстрому все оформить, восемнадцать патронов в наличии имеются, а ему сейчас одного хватит. «Не наигрался? Вот он, твой ход» – по хребту побежали мурашки, сразу вспомнилась и тяжесть «тауруса» в руке, и холодный дульный срез у виска, и дрожь в руках… «Снова второй раз в одну воронку? Сколько можно?» – Илья ухмыльнулся себе под нос и насторожился – все, вторая серия русской рулетки отменяется, за ним пришли, сейчас начнется другая игра.

Шаги он расслышал издалека – шли со стороны старых домов привокзального микрорайона. Этот кто-то шел уверенно, торопился, и что-то бормотал себе под нос – то ли обстановку докладывал, то ли указания получал. Давно заткнувшийся мобильник убитого молчал где-то в крапиве, но тишина эта ровным счетом ничего не значила. Аккумулятор сел – хорошее объяснение, сойдет за неимением других гипотез. Илья подобрался, поднял «иж», снял с предохранителя и приготовился. Если вспомнить анатомическую мишень, то стрелять придется в «десятку» – голова, шея, хребет, а посему целиться надо тщательно, не торопиться и бить наверняка. Раз уж судьба ему навсегда остаться в этом протухшем овраге, то прихватит он с собой ровно семнадцать шакальих голов, и никак не меньше. Ну, давайте уже, погнали, что ли…

Человек приближался, и каждый его шаг сопровождался странными глухими шлепками, точно этот кто-то шел босиком. Илья поднял «иж» на уровень глаз, прицелился в показавшуюся над крапивой макушку, положил палец на спусковой крючок. А человек тем временем умолк, прекратил болтовню и остановился так резко, словно споткнулся. Впрочем, так оно и было – ноги убитого «комитетчика» протянулись через тропинку, на них-то с полными недоумения матюками и налетел человек.

– Эй, але, ты чего разлегся? – голос отрывистый, глухой, полный презрения и страха одновременно. Ответа по понятным причинам не последовало, человек постоял еще немного и подошел поближе.

– Хорош прикидываться, – голос звучал увереннее, в нем появилась злость, даже остервенение. Послышался странный звук – это ночной прохожий пнул убитого, и, не дождавшись реакции, присел рядом с телом на корточки.

Илья опустил пистолет и подался вперед, рассматривая человека, но морось и темнота скрывали его, оставили только длинный силуэт, облаченный в футболку и шорты фасона «семейники» и резиновые шлепки, а лет ему тридцать или даже меньше. Прохожий посидел так в позе бандерлога, неустанно матерясь и сплевывая, потом решился, для придания себе бодрости выругался особенно громко и принялся обшаривать убитого. Вляпался руками в кровь на животе «загонщика», разразился насыщенной фразой, и принялся вытирать руки и штаны убитого. «Вот они, шакалы, ждал – получи» – Илья не сводил с человека глаз, а сам все прислушивался, ловил каждый звук. Но нет, все как обычно – поезда, шорох дождя и матерный речитатив: «бандерлог» еще не оставил своих планов поживиться, топтался рядом, перешагнул черед убитого, и оказался на расстоянии броска. Нагнулся и принялся деловито, с некоторой сноровкой обшаривать карманы штанов покойника, выкопал что-то и заорал, перекрывая вой подлетавшей электрички, почувствовав, как его схватили за лодыжку. Дернулся бежать, но Илья сжал пальцы и рванул мародера за ногу так, что тот грохнулся аккурат на покойника, заорал еще громче и от приключившегося временного паралича даже сопротивляться перестал.