– А другие пловчихи твоему загару не удивляются? – поинтересовался я после недолгого молчания.

– Не-а, – мотнула та головой. – У нас там все бесстыжие!

Я не удержался, провёл ладонью по её спине от шеи до копчика и сказал:

– Лучшее лето в моей жизни!

Лия заинтересованно приподнялась на локтях, перехватила мой взгляд и прикрыла грудь рукой.

– И почему же?

– Ты ещё спрашиваешь?

– Ну в самом деле, Петя! Что изменилось-то? Мы и раньше дружили…

– Кто-то плохо себя ведёт, – заметил я и в шутку пригрозил: – Кого-то придётся отшлёпать.

Лия поелозила на песке и глянула с хитрым прищуром.

– Если только вечером.

– Ловлю на слове.

– Да, Петя! – встрепенулась барышня. – У тебя же вчера последняя процедура была! И как тебе на пике витка?

– Оказалось, не последняя, – вздохнул я. – Не смог продолжительность резонанса нарастить. Не вышло.

– Ой, мне так жаль…

– Да брось! – отмахнулся я. – Расскажи лучше, у тебя как дела.

Помимо подготовительного курса собственно военной кафедры, Лия продолжала посещать плаванье, йогу, сават и групповые занятия пирокинетиков, организованные Герасимом Сутолокой, у которого занимался и я, только индивидуально.

– У меня всё замечательно, – улыбнулась Лия. – Правда-правда! Я тебе рассказывала, как Гера убедил Федору Васильевну мою программу откорректировать? Он такой молодец! Я за два месяца отставание от однокурсников наверстала, к сентябрю по контролю сверхэнергии точно в стандарты уложусь!

– Здорово! А в группе у вас как?

– Отлично просто! Гера роль диспетчера доверил, считает, у меня к этому врождённые способности. Мало кто способен энергетические потоки нескольких операторов синхронизировать, а я почти без подготовки сразу с четырьмя работаю! Представляешь?

– Ты молодец!

– Гера говорит, я полна талантов!

Очередное упоминание наставника невесть с чего вызвало иррациональное раздражение, я дотянулся до бидона с квасом, задействовал часть сверхсилы на его охлаждение, хлебнул сам, предложил Лии:

– Будешь?

Та приложилась к бидону и слегка перестаралась, в ложбинку меж грудей потекла струйка кваса. Барышня перехватила мой взгляд и смутилась.

– Не смотри! – потребовала она, а потом и вовсе убежала в воду. Почти сразу вернулась, уселась на полотенце и заявила: – Петя, ты меня в краску вгоняешь!

– А что я? Я просто смотрю!

– Нет, не просто смотришь!

– Брось!

Лия фыркнула и улеглась на полотенце.

– Давай загорать. Хорошо?

– Давай.

– Петя! Я серьёзно! Не вздумай приставать!

Это оказалось непросто, но сдержался. Уговорил себя дождаться вечера.

В Новинск вернулись к часу пополудни. Не могу сказать, будто так уж ничегонеделанье на пляже надоело, просто и солнце слишком уж немилосердно припекать начало, и прихваченная с собой немудрёная снедь закончилась, а на свежем воздухе, несмотря на жару, не на шутку аппетит разыгрался.

Я отвёз Лию к проходной студгородка и поехал сдавать велосипед в пункт проката. Обратная дорога далась неожиданно тяжело, едва до дома дополз. Но там постоял немного в душе, освежился и взбодрился.

Пиджак на вечерний выход я решил не надевать, ограничился льняными брюками, рубахой с коротким рукавом и парусиновыми туфлями да ещё лёгкой летней кепкой. Ни в одно из многочисленных кафе по пути в институт не завернул, встретил у проходной прихорошившуюся Лию и повёл её по тенистому бульвару Февраля. Шли мы без всякой спешки, сначала пообедали на открытой террасе небольшого семейного ресторанчика, потом заглянули в кафе-мороженое. Только после этого свернули в узкий проход, который привёл нас во двор-колодец, где и располагался вход в клуб.