– Чернокнижник, вот ты кто, – сказала Лиза, вставая.
Венсан удержал ее за руку. Тусклый свет садового фонаря и тени, лежащие в его глазницах и впадинах щек, придавали его облику нечто вампирское.
– Даже если и так, ты не вправе меня осуждать, потому что в глубине души ты такая же безбожница, как я.
Услышав эти слова, произнесенные зловещим шепотом, Лиза вздрогнула и попыталась высвободить свою руку, но это привело лишь к тому, что Венсан сжал ее еще крепче.
– Я не говорила «безбожник». Я сказала «чернокнижник». Это разные вещи.
– И одно не обязательно влечет за собой другое, ведь правда?
– Да.
Он отпустил ее и вновь откинулся на спинку стула. В его глазах дрожали искорки смеха.
– Ладно, иди. Иди к своей сестрице, которая в любом случае утешит тебя лучше, чем я.
– Ты не человек, – прошептала Лиза, дрожа неизвестно отчего. – Ты… ты ядовитая змея!
Глава 4
На этот раз телефон зазвонил среди ночи.
– Господи боже, – застонала, переворачиваясь на спину, Джемма. – Да выключи его наконец!..
Лиза дотянулась до тумбочки, в темноте нащупала трубку, уронила, выругалась вполголоса и, нагнувшись, принялась шарить руками по полу. Трезвон не прекращался.
– Ох!.. – Джемма села в постели. – Тебе помочь?
– Не надо. Я нашла.
– Ну так выключи его к чертовой матери! Зачем ты вообще оставляешь телефон включенным на всю ночь? Тем более когда этот козел…
– Эй, что тут у вас происходит?
На пороге возникла долговязая фигура Венсана. Он был в пляжных шортах, в зубах дымилась сигарета.
– Ничего, – после короткой паузы отозвалась Лиза. Ей наконец удалось отыскать и отключить чертов телефон. – А ты что подумал?
– Честно говоря, я уже не знал, что и думать.
– Знаешь что? Ложись-ка лучше в постель. Ночь на дворе. Ты не заметил?
– Ночь? – Усмехнувшись, он шагнул в комнату. – Не может быть. По ночам все нормальные люди спят, а не скачут по комнате в чем мать родила под душераздирающие трели взбесившегося мобильника.
– Курить у нас в спальне? – взвизгнула Джемма, запуская в него подушкой. – Пошел вон, наглец!
Лиза тоже повысила голос, умоляя их прекратить балаган, и, учитывая, что свет в комнате никто так и не включил, все происходящее стало напоминать ночное побоище в палате психиатрической клиники.
– Diable![31] Ты сломала мне сигарету!
– Скажи спасибо, что я тебе челюсть не сломала!
– Чертова идиотка!
– Подонок! Сын шлюхи!
– Un peu trop fort, ça![32]
Наконец все улеглось. Венсан удалился на свою половину. Джемма задремала, уютно уткнувшись в плечо лежащей рядом Лизы. И завертелась привычная карусель мыслей: «Господи, что же надо сделать, чтобы он наконец оставил меня в покое… До каких пор это будет продолжаться? Неужто до самой моей смерти… моей или его… Нет, кроме шуток, пора уже положить этому конец!»
В сущности, это были даже не мысли, а так, бессвязные восклицания, нескончаемый внутренний монолог. С удивлением Лиза обнаружила, что почти смирилась с неизбежностью приезда Макса на Корфу. А ведь он еще ни разу не заявил о своем намерении, ему попросту не дали такой возможности. Не исключено, что это вообще не входит в его планы (пока не входит), а слова «скоро увидимся» и в самом деле означают только то, что он рассчитывает на встречу в Москве. Но скоро все изменится. То есть буквально все. Макс приедет, и они встретятся на набережной Керкиры. О чем пойдет разговор? Об ошибках молодости? Фи, как это мелко…
Лиза еще не чувствовала себя готовой услышать его голос, сказать ему «приезжай», но мысль об этом уже не приводила ее в ужас. Приятного мало, да. Но надо же в конце концов научиться смотреть в глаза своим страхам. Она не присутствовала при процедуре развода, предоставив все профессионалам, с безоговорочного одобрения мамочки, да и других родственников тоже. К чему излишняя нервотрепка? Макс никогда не умел вести себя ПРИЛИЧНО. В результате осталось ощущение недосказанности и собственной неполноценности. Как если бы она разбила стекло в школьном классе, а разбираться отправила родителей. Макс был вне себя. Его электронные послания прямо-таки сочились ядом. Она не отвечала (так было проще), и это молчаливое презрение распаляло его еще больше.