Из-под толстых линз на генерала смотрели полные усталости глаза. Испытание взглядами могло длиться еще очень долго, если бы военный примирительно не улыбнулся и не произнес:

– Подумайте лучше о том, как вы распорядитесь этой кругленькой суммой, – генерал Хаутауэр порылся в нагрудном кармане и положил на стол синеватый банковский чек, – он хранится у меня уже целую неделю. Но я отдаю его вам только сейчас, потому что вы только что доказали мне свою состоятельность. Теперь я действительно верю в ваши способности.

– Вы уверены?

– В чем?

– В своей вере.

– Безусловно.

– Вы человек слова. И постарайтесь вспомнить все свои обещания, данные мне.

– Я помню все до единого.

Синеющий на белой столешнице чек магнитом притягивал взгляд ученого. Желание схватить его и посмотреть на сумму было столь велико, что Бауман чуть было не поддался искушению. Но в последний момент, когда рука уже сама тянулась к заветной бумажке, он резко откинулся на спинку кресла и закинул ногу за ногу, сделав безразличный вид. Генерал даже немного растерялся, не ожидая от ученого подобной выдержки и терпения.

– А вы крепкий орешек, мистер Бауман, – скрестив руки на груди, произнес генерал. – Но двести тысяч – это только аванс, – и Хаутауэр перевел взгляд на чек. – Только аванс, – повторил он.

Названная генералом сумма пьянила разум. Ради таких денег можно было простить многие обиды и унижения. А их у Баумана к Хаутауэру за время их продолжительного сотрудничества накопилось ох как много. Но на то они и большие деньги, чтобы решать любые проблемы, в том числе и такого толка.

– Представьте, что вас ждет в будущем. Ведь это только начало, – генерал испытующе смотрел на ученого. – Вам предстоит создать свою научную школу, подготовить талантливых учеников. А там можете идти и на покой. Если, конечно, захотите.

Каменное лицо Баумана, казавшееся до этого непроницаемым, поддалось эмоциям: на губах появилась еле заметная усмешка, щеки покраснели, а глаза суетливо забегали по сторонам.

– Я ценю вашу заботу обо мне и понимаю, как важны для вас мои исследования. И было бы глупо отказываться от предложенной суммы, – осторожно начал ученый, медленно дотягиваясь рукой до заветного чека, – но вы обещали, что я буду заниматься исключительно фундаментальной наукой – климатологией. Я и предположить не мог, что мои разработки применят в иных целях. Тем более на российской территории.

– Люди – людьми, а наука – наукой, – рассуждал генерал. – И второе всегда выше первого... Или я не прав? И не надо притворяться, что вы не знали о последствиях.

Ученый краем глаза посмотрел на чек и, убедившись, что там действительно значится упомянутая генералом сумма, выписанная на предъявителя, тут же спрятал его в карман. Теперь обратного пути у него не было. Этим поступком он окончательно согласился со всем тем, что уже произошло.

Бауман мило улыбнулся собеседнику:

– Вы не подумайте, что я недоволен тем, как со мной здесь обходятся. В частности, ваши люди.

– В чем проблема?

– Иногда они слишком навязчивы в том, как опекают меня. Хотелось бы, чтобы они были более, как бы это сказать…

– Ненавязчивы?

– Вот именно.

– Тут уж я ничего не могу поделать. Ненавязчивым может быть только официант в очень дорогом ресторане. Он будет стоять у вас за спиной в течение всего вечера. Угадывать ваши желания. А вы просто не будете его ощущать. Он умеет вести себя, как мебель.

– Понимаю ход вашей мысли, сэр, – Бауман поудобнее устроился в кресле. – Вы имеете в виду, что только дорогой ресторан может позволить себе держать на работе дорогих официантов?