Серыми тучами небо затянуто,
Нервы гитарной струною оттянуты,
Дождь барабанит с утра и до вечера,
Время застывшее кажется вечностью.
Нас раскидали по всем направлениям,
Танки, пехота, огонь, артиллерия.
Нас убивают, но мы выживаем,
И снова в атаку себя мы бросаем.
Давай за жизнь, давай, брат, до конца,
Давай за тех, кто с нами был тогда!
Давай за жизнь, давай, брат, до конца,
Давай за тех, кто с нами был тогда!
Небо над нами свинцовыми тучами
Стелется низко туманами рваными.
Хочется верить, что все уже кончилось,
Только бы выжил товарищ раненый.
Ты потерпи, браток, не умирай пока,
Будешь ты жить еще долго и счастливо,
Будем на свадьбе твоей мы отплясывать,
Будешь ты в небо детишек подбрасывать.
Давай за жизнь, держись, брат, до конца,
Давай за тех, кто дома ждет тебя!
Давай за жизнь, будь проклята война,
Давай за тех, кто дома ждет тебя.
Давай за них, давай за нас!
И за Сибирь, и за Кавказ,
За свет далеких городов,
И за друзей, и за любовь!
Давай за вас, давай за нас,
И за десант, и за спецназ!
За боевые ордена
Давай поднимем, старина!
В старом альбоме нашел фотографию,
Деда, он был командир Красной Армии,
Запах травы на рассвете не скошенной,
Стоны земли, от бомбежек распаханной,
Пара солдатских ботинок, истоптанных
Войнами новыми, войнами старыми.
Давай за жизнь…
Давай за тех…
Давай за жизнь…
Давай помянем тех, кто с нами был…[13]

Все молчали.

– Хорошая песня! – сказал адмирал. – Только в одном месте неразборчиво. А так, хоть нашему ансамблю заучить – и исполнять. Все же не так хороша немецкая техника, Александр Михайлович?

– Техника не виновата, – ответил порученец Берии, – это помеха оттуда. И выглядит – как намеренная. Что еще любопытно, эту песню не повторили ни разу, в отличие от других.

– А отчего «деда»? – недоуменно спросил кто-то. – Если командир Красной Армии, так у них внуки еще не родились. Или мальцы совсем.

Но его не услышали. Все смотрели на адмирала.

– Так все же, кто они? – настойчиво спросил Головко. – Не понял я намека.

– После, – ответил особист. – Сначала закончим с текущими делами. Первое – я просил бы вас, Арсений Григорьевич, выделить подводную лодку для моей спецгруппы. Надо найти этого Свенссона и взять у него свидетельские показания. Хотя очень может быть, что он здесь человек случайный – но если существует даже малый шанс, что он что-то знает о наших гостях…

– Вы сами пойдете?

– Очень хотел бы, но нет. Поскольку теперь я секретоноситель высшей категории. Пойдут двое моих людей. Я знаю, что наши лодки-«малютки» уже дважды прорывались в порт Петсамо и успешно возвращались. Это было в полярную ночь, но сейчас нам нужен не порт, а рыбачье поселение в стороне. Лодка должна скрытно высадить группу и через установленное время забрать. Это реально?

Головко взглянул на Виноградова.

– Риск большой, – сказал командир бригады подплава, – светлое время. И Киркенес сейчас как растревоженный муравейник. Если очень надо, мы выполним приказ, рискнем кораблем и экипажем, но… Александр Михайлович, вы уверены, что игра стоит свеч?

– Стоит! – уверенно ответил порученец. – Если я прав, то полученный результат окажет влияние не только на наш участок фронта, а много большее. Простите, – но пока промолчу об этом. Второе – гости передали нам информацию о планируемой немцами операции против нашего Севморпути – «Вундерланд». Задействованы карманный линкор «Адмирал Шеер» и несколько подводных лодок. Арсений Григорьевич, что мы можем предпринять?

– Послать в Карское море наши лодки. Боеготовы К-2, К-21, К-22. И еще кто-то из «Щук». Но вы понимаете, Александр Михайлович, что результат не гарантирован. Лодки все же мало подходят на роль конвойных кораблей. Их дело – активный поиск противника. А как найти рейдер в достаточно обширном районе? Но – у вас есть другое предложение?