Мы же принялись раскладывать привезённые сумки на и без того полный стол. Анечка, дочка Кристины, так и бегала мимо нас, видимо, в ожидании своих подарков.

Мама смотрела на неё и умилялась:

– Вот стрекоза.

– То ли ещё будет, когда второй родится… – отвечала Кристина, показывая на свой большой живот.

Мы поставили салаты на стол, когда мама вновь начала ворчать, что негоже еде в праздничный день в пластиковых контейнерах стоять, и настояла на том, чтобы всё было переложено в тарелочки с золотой каёмочкой, так сказать. За выше упомянутыми тарелками, разумеется, пошла я, так как сестра была уже на восьмом месяце и предпочитала лишний раз не вставать с места.

Когда вопрос с салатами был решён, мама снова принялась вести себя тут по-хозяйски, она совсем не чувствовала себя гостьей и уверенно брала на себя роль хозяйки, поэтому, когда она громко закричала, никто не удивился.

– Давайте к столу, сколько можно там стоять.

Геннадий и папа подошли с шампурами в руках, и у меня при виде жареных кусочков свело желудок. Мы наконец-то все расселись, когда папа, обведя глазом сервировку стола, спросил:

– А самое главное где?

– Пап, это детский день рождения, мне в положении вообще нельзя, а Гене завтра утром везти нас в зоопарк, – тут же обескуражила отца Кристина, враз догадавшись, о чём папа спрашивал.

– И что? Мне-то можно, – не унимался папа, можно сказать, он сюда и так только ради выпивки на законных основаниях ехал. Не то чтобы он у меня пил, но выпивал.

Папа из категории тех людей, что не пьют в будни, а на праздниках или на рыбалке обязательно нажрутся так, что дорогу домой не найдут. Вот сегодня у него как раз один из таких дней.

– Вот ни стыда, ни совести у человека, ты ж к ребёнку приехал, – начала мама пилить папу, но тот быстро пресёк все разговоры.

– Молчать, женщина, тебя никто не спрашивал.

Я вообще не понимаю, как мама его столько лет терпит, он же ей совсем личного пространства не даёт, всегда перечит, и всегда он прав, даже когда это не так, вся семья всё равно делает вид, что он прав. Я люблю папу, но, думаю, он временами сильно перегибает палку. Мама говорит, что жена должна во всём слушаться мужа, так было испокон веков, муж глава семьи, и его слово – закон. Вот только времена давно изменились, и женщины сейчас стали более эмансипированные, хозяйками своей судьбы, я обязательно буду такой, и никакой мужик мне не указ.

– Принеси ему, там, за тумбочкой, – велела Кристина мужу, и Геннадий пошёл в дом, откуда вскоре вернулся с двумя бутылками в руках, благо стаканы уже были на столе, правда, для сока.

– Ну вот, совсем другое дело, – радостно потирая ладони, озвучил папа.

Анечка между тем вся изнывала от предвкушения подарков, и мама решила её больше не мучить, достав из пакета мягкую игрушку. Девочка была вроде бы довольна, а вроде и нет, она явно ждала чего-то другого.

– Спасибо, – сказала племянница бабушке и посмотрела на меня.

Вот и настал момент моего позора, но тут о чудо, кто-то позвонил в дверной звонок, и муж Крис отправился открывать. Странно, вроде больше никого не приглашали.

– Когда уже найдёшь себе кого-нибудь? Смотри, так старой девой и останешься, – произнесла сестра, обращаясь ко мне.

– Вот-вот, послушай сестру, она плохого не скажет, – тут же подхватила мама, она спит и видит, как меня замуж отдать.

– У меня всё хорошо, и мне никто не нужен, – возразила я резко и слишком громко, потому что тут же услышала вопрос в свой адрес.

– Никто, кроме меня, любимая. Ты забыла уточнить.

Я резко обернулась, и, наверное, я сплю, так как в реальности такого точно происходить не может. Рядом с ничего непонимающим Геннадием стоял русал, только без хвоста, был на ногах и выглядел достаточно презентабельно. Он оказался довольно высоким мужчиной, с впечатляющей внешностью, на нём был дорогой фирменный костюм, белоснежная накрахмаленная рубашка, галстук цвета грозового неба. Волосы теперь были отстрижены и стали разительно короче, чем раньше, едва ли дотягивались до лопаток.