Вот сейчас Накамура скопировал с Джо Бремера. Он потянул из-за спины черную шляпу с роскошным плюмажем и элегантным жестом водрузил ее на голову. Прошло несколько мгновений, и он снял ее, отвесив русскому почтительный поклон с приседанием. Одновременно с дурашливым реверансом на флагшток «Интерцептора» взметнулся черный флаг.

– Пираты! – Только сейчас до Винника дошла вся правда. Он смотрел ей в глаза… и боялся увидеть истинное положение вещей.

– Пираты!! – выкрикнули еще несколько человек на транспортнике.

Накамура стоял у борта: в левой руке шляпа, пальцы правой руки поглаживают рукоятку малого самурайского меча кодати. Он не считал меч своей душой, святыней и фамильной драгоценностью – таковым меч не был. Кодати достался ему в качестве трофея во время нападения на японское судно. Меч был изготовлен в четырнадцатом веке мастером Мурамаса и, согласно легенде, прошел испытание: клинок погрузили в ручей, и листья, плывшие по течению, при прикосновении к мечу рассекались надвое. Для Накамуры это была лишь сказка.

– Покажите-ка ему наши «самострелы».

«Пушкари» развернули линеметы в сторону «Решетникова». Накамура надел шляпу и свободной рукой отдал команду: «Пли!»

Линеметы отстрелялись абордажными крючьями. «Кошки» перелетели через леера «Решетникова» в районе колодца – самого низкого места на этом морском транспорте; обратный механизм линеметов тут же натянул тросы. Рулевой повернул штурвал, резко сближаясь с судном.

– Полный вперед! – выкрикнул Винник на ходу в рубку. С таким же успехом он мог отдать команду «Стоп, машина!» – перехватчик по скорости и маневренности превосходил его судно в разы.

Он не был уверен, прошел ли сигнал бедствия по международному каналу. Помехи в рации и объяснения радиста подсказали ему: пираты предусмотрели все, в том числе и заглушили все радиочастоты. И – еще одно обстоятельство. Теперь он знал в лицо человека, с которым беседовал в эфире.

«Спасите наши души!» Для Винника это стало главным. Главное – не допустить беспредела, избежать жертв. Save our ship [1]. Сейчас Винник на своем примере понял, почему в сигнале бедствия слово «корабль» заменили словом «души».

Едва Винник открыл дверь в рубку, услышал усиленный громкоговорителем голос:

– Капитан, остановите судно! Иначе я открою огонь всеми огневыми средствами. Их у меня больше, чем вы думаете.

Да, он прав, простонал Винник. Он увидел те недостающие катера. Такие же черные, как и «Интерцептор», они на высокой скорости обогнали «Решетникова» и уставились на него пулеметными стволами и жерлами гранатометов.

– Стоп, машина!

Едва чувствуемый толчок – это «Интерцептор» столкнулся с «Решетниковым» бортами, – и на палубу российского судна высыпали пираты.

Ими руководил кряжистый американец Скип Зинберг. С белыми, как снег, седыми волосами, вооруженный пулеметом с коробчатым питанием, Скип отдавал привычные команды:

– На мостик! В машинное отделение! Вторая палуба!

Накамура ступил на борт захваченного судна и походкой вальяжного человека поднялся на мостик.

С бледным лицом и трясущимися руками Винник начал было:

– Это незаконно! Вы…

– Бросьте, капитан, – Накамура лениво махнул рукой. – Вы мне еще лекцию по морскому праву прочтите. Знаете, что вы должны сделать? Сказать мне спасибо за творческий подход.

– Чего вы хотите?

– Вы знаете, капитан: картины из ваших музеев.

Было странно видеть на посеревшем лице Винника улыбку. Потом он разразился нервическим смехом. Он сказал то, чего не должен был говорить ни при каких обстоятельствах! Он невольно выписал смертный приговор своей команде и людям, за которых он отвечал головой.