Муки этих женщин и детей, доставляли ему великое наслаждение. На следующий день он отдал приказ выступать всем отрядам, забрав с собою и всех пленных. Над лагерем пленных поднялся стон. Не стонал только Эрнандо и падре Антонио.

Первый считал это бесполезным занятием, и только кривил губы он тяжкой боли, а второй молился за этих несчастных, прося Господа нашего, уменьшить их муки и спасти их своею волей.

Сергей Шебутной, а ныне Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, опустив взгляд на землю, нехотя переставлял свои ноги, идя вперёд. Он с любопытством смотрел на тех спутников, которых дал ему Господь.

Особенно ему был интересен монах в простой серой рясе и с маленькой шапочкой на обритой тонзурой голове. Вторым объектом его внимания была красивая молодая женщина, гордо шедшая впереди, сопровождаемая служанкой и двумя пиратами.

От неё шла сила. Вся её крепкая стройная фигура, дышала величием и силой, безусловно, она обладала и магическими способностями. Женщины вечером шептались, что её домогался сам Морган, но так и ничего не мог поделать с ней. Она была магессой второго круга и обладала защитной магией, через которую не мог пробиться никто из пиратов.

Но и уйти от них она не могла. Её муж, боевой маг такого же второго круга, отъехал по делам в Перу и не смог по этой причине её защитить, не зная о той беде, которая приключилась со всем городом.

Эта женщина, а звали её Мария Грация Доминго де Сильва, была очень красива. Даже запредельно красива. Её точёное, белое лицо с миндалевидными тёмными глазами с очень длинными ресницами, которые, точно опахала, прикрывали её глаза, никого не могли оставить равнодушным.

Сочные, прекрасной формы губы, выделялись на её лице, так же, как и нежный овал, словно фарфоровой кожи. Мягкие, вьющиеся волосы, обрамляли её широкий лоб, излишне подчёркивая её аристократичность. Немудрено, что каждый увидевший её, желал её всем сердцем, и не только им.

Но она была неприступна, как Эверест, а тем холодом, который она излучала, можно было бы убить любого неосторожного самца, который бы осмелился, запустить свои руки в её волосы или в лиф её длинного платья.

Никто и не пытался этого сделать, лишь «адмирал» Морган, оказывал ей знаки внимания, пытаясь играть в благородство, но Грация, быстро раскусила его обман и теперь, только презрительно смотрела на него, не давая ему ни малейшей возможности поглумиться над ней.

Поняв это, Морган всё равно взял её с собою, желая досадить ей, и подвергнуть мучениям и тяготам длинного, тяжёлого пути, а также, чисто моральным издевательствам, на которые он и его люди, были большие мастаки.

Да и лицезрение отчаявшихся испанских женщин гораздо более простого происхождения, и не блиставших ни природной магией, ни красотой, не добавляли холодной красавице радости. Отчего её глаза, периодически наполнялись слезами страдания, но она была бессильна помочь им.

Видя всё это, Эрнандо не мог восхищаться мужеством этой женщины, но также не мог помочь ни ей, ни себе.

– Кабальеро, я вижу, что вы думаете о том же, что и я? – внезапно обратился к нему измождённый монах, который шёл недалеко от него. Я с удивлением повернулся к нему.

Ну, до кабальеро мне ещё далеко, я ещё скорее ховен (юноша) для этого падре. Но видимо падре решил подчеркнуть мою взрослость, и не уподобился, как женщины, называть меня польо, то есть цыплёнком, что уже неплохо. Повернувшись к нему всем телом, я ответил.

– Здравствуйте, падре, а как вы сами очутились в этом месте, и почему вас ещё не выкупили?

– О, сколько много вопросов, кабальеро. А как вы сами оказались тут?