Волочебные песни, колядки объединяет функция обходов, которые магическим кругом защиты обводят свой мир. Тексты обходов декларируют правильное устройство мира: волшебный двор, сотворение мира вышивающей девушкой, праздники лета, брачные мотивы. Музыкально-поэтические структуры их подчеркнуто рельефны; мелострофа сталкивает в двух половинах – рефрен и основной движущий сюжет текст, противопоставляя их в ритмическом плане (как в виноградьях и больших волочебных), наделяя разными попевками.

Масленки, троицкие, купальские, «вождение стрелы» – принадлежат к формам праздничной жизни, собирающим в сакральном месте весь мир и выстраивающим соотношения составляющих его групп (половозрастных страт). В сюжетах их обычно заключено противопоставление, оппозиции: свой род/мужний, парни/девки, девушки/молодки и т. п. Членораздельность, явственное членение, повторение слогоритмических моделей, рефрен – основные способы воплощения стиха. И когда искусные певицы «свингуют», уходя от этой лапидарности, украшая звучание бесконечным разнообразием жизни звука, сдвигами строя, ритмическими «оттяжками», перехватами – еще явственнее проступает основная несущая конструкция.

В самом общем смысле функция свадебных песен – отмечать обрядовые пики, важнейшие моменты ритуального действия – общая с календарными. Дифференцированные функции: комментирование и предписание ритуальных действий; утверждение стратификации общины по родам; закрепление статуса, «коррекция»; создание сакрального времени/пространства. Прямое выражение последнего – беспрерывное звучание, опосредованное особенностями формы: сложные лады, сложная ритмическая система, которую мы воспринимаем как следствие перемены ритмической основы, смену пульсации, «раздробленную» на несколько уровней долготу слога; цепной повтор, при котором части мелострофы не распознаются как начало и продолжение; «ложный финал» и пр. Сравнение с подчеркнутой членораздельностью, внятностью форм календарных песен приводит к осознанию функциональных различий: календарь так внятен, потому что все: и люди, и земля, и небо – должны понимать эти знаки; свадьба так сложна и подвижна, потому что люди должны оторваться от житейской, событийной реальности, войти в обрядовое пространство/время. Везде по-разному осуществляются функции элементов свадебного музыкально-поэтического цикла, бесконечно множество решений музыкальной драматургии; долгий продуктивный период, различие даже ближних локальных традиций, порою несколько наложенных друг на друга историко-культурных пластов; взаимодействие с другими видами песенного фольклора (причитания, предбрачная обрядность, инструментальная музыка и вокально-инструментальный фольклор, стилистически поздние включения). Но всегда стоит искать противопоставление «партий» жениха и невесты (выраженное в сопряжении напевов-формул) и специфическое воплощение обрядового времени.

Самое крупное и заметное событие внутренней жизни фольклора – тотальное обновление корпуса фольклорных текстов, соотносимое по времени с укреплением и расцветом Московской Руси (по другому счету – с Возрождением). Это пора становления лирики и специфической культуры праздничной жизни (карагоды и горки, метища и круги). Новые тексты (они к тому же в каких-то моментах своего становления проходили через письменную форму и отражены «рукописными песенниками») расходились по этим двум руслам, которые в жанровой классификации песенного фольклора выглядят самостоятельными и разделенными. В том и другом не было и не могло быть противопоставления, отрицания прежних форм: лирика заимствует и развивает элементы причитаний, обрядовых песен, всего континуума песенного языка; хоровод постоянно переосмысляет язык праздничной жизни, структурированный календарем, и пересекается с предбрачной молодежной обрядностью.