Последнее слово он выплюнул точно плохо прожаренное мясо.

– Здесь мой дом, – я в отчаянии стиснула руки на груди, – ты что, меня выгоняешь?

– Ничуть, – он приподнял красиво очерченную холеную бровь, – но больше жить здесь ты не будешь, таково решение старейших. Пойди, попрощайся с матерью и…

– И катись на все четыре стороны? – с трудом выдавила я, мысленно молясь Хайо, чтобы весь этот кошмар как можно скорее закончился.

– Как маг-вышивальщик ты можешь найти работу неподалеку от Вагау, – ободрил меня отец.

– Угу. Все понятно, – я шмыгнула носом и заморгала, чтобы истинный маг холода не увидел моих слез, – ну я пошла?

– Иди. Только переоденься. Если мать увидит тебя в таком виде, ей сделается дурно.

И тут я не выдержала. Подскочила к этому треклятому столу, к которому примерзли локти моего дражайшего папочки и, захлебываясь в собственных слезах, заорала на него. Кричала я о том, что, боги, какой он мне отец, если так спокойно выгоняет из дому только за то, что мой магический дар не удался. О том, что все они тут как мороженые селедки, о том, что вместо сердец у них давно стынет лед, и такой же лед скоро будет в мозгах. А еще… о том, что и семейка Валле, и все старейшие вместе взятые жестоко пожалеют о том, что выгнали меня, что я отомщу… Или нет, я прославлюсь так, что всем им станет стыдно за то, что они меня вышвырнули на улицу.

– У тебя истерика, – заметил Морис Валле, – иди, умойся. А потом можешь попрощаться с матерью. Я… пожалуй, я смогу тебе дать денег на первое время.

– Да пошел ты… со своими деньгами! – я грохнула кулаком по столу, хотя очень хотелось заехать дражайшему папочке в глаз.

– Как хочешь, – он пожал плечами, – в любом случае, я бы не смог дать тебе слишком много. У нас сейчас тяжеловато с деньгами.

– Ненавижу вас! – гаркнула я под конец и, хлопнув дверью, выскочила в коридор.

Охр, мне непременно нужно было что-то разбить. Или растерзать. Разорвать в клочья. А слезы дождем лились из глаз, и, если бы я была в состоянии думать, то непременно бы их вытерла. Маги холода не плачут.

– Да пошли вы все, – пробормотала я, спускаясь по древней лестнице.

Меня тошнило; старые стены давили, грозя расплющить сознание. Было душно – так, что я рванула ворот рубахи, в стороны полетели маленькие костяные пуговки.

– Сволочи, Хайо, какие же сволочи… – бессвязно бормоча, я вылетела во двор и бегом рванула к воротам. Повидаться с леди Валле и услышать от нее замечания насчет одежды? Нет уж, увольте. И все они… да, они еще пожалеют. Обязательно. Когда я стану великим магом, уважаемым магом, который создает неповторимые талисманы…

Безумие отступило уже на улице, я уселась на землю и задумалась. Да какой из меня маг холода? Ну просто никудышний. Из-за этой своей истерики я отказалась от денег, которые предлагал отец, я не повидалась с мамой и сестрами. Охр. Нельзя так, нельзя.

Редкие прохожие глазели на меня с интересом, и мне стало стыдно. Сижу как нищенка какая-то перед воротами особняка Валле и рыдаю. Я поднялась, и, волоча за собой сумку, толкнула ворота – которые, естественно, оказались заперты.

– Мырька, – позвала я, – открой, а?

– Хозяин запретил вас пускать, – прозвучал глухой ответ гоблина.

– Э?.. – только и смогла сказать я. На большее попросту не хватило сил.

Замечательно! Теперь я, дочь Мориса Валле, осталась на улице без гроша в кармане. Вернее, какая-то мелочь у меня была, но ее с трудом хватило бы на один обед. Наверное, зря я взяла дорогой билет на поезд, можно было бы и в дешевом вагоне ехать…

– Мырька, – я приникла лбом к холодной створке, – Мыречка… пожалуйста… вынеси мне… из моей комнаты… там в бронзовой напольной вазе немного денег… Или нет. Попроси, чтобы Вилена вынесла, и еще смену белья. Сделаешь?