Прошло полвека спокойной жизни, но поколения удельных князей сменилось, кто-то захотел вернуть себе полноценную обособленную власть, снова зашептались желающие отделиться, уйти из-под контроля визинского князя. Ена слышала о беспорядках на юге. Особенно недовольны Одольское и Никоновское княжества.

Яреш, будучи с юности ближайшим другом визинского князя Креслава, даже оставил свои земли на попечение доверенных бояр, пока сам с семьёй перебрался жить в Визну, дабы защищать великого князя и показать, что все остальные удельные князья должны наконец объединиться в один орган власти при едином правителе, а границы стоит упразднить.

Все наставники говорили Ене, как князь Яреш мудро и благородно поступил, добровольно отказался от лишней власти во благо объединения страны. Нахваливали они его преданность Креславу и чистые помыслы, да вот Ена никак в толк не могла взять: раз князь так хорош, почему же его трижды за последние годы пытались убить? А теперь Рокель говорит, что и визинским боярам он не нравится.

Зоран и Рокель сильно сблизились с сыновьями Креслава: Златомиром и Давритом. Побратимами назвались. Хочет Яреш, чтобы его сыновья стали ближниками и помощниками следующему великому князю, как он стал поддержкой для Креслава. Зоран всё чаще со Златом куда-то уезжает: то на охоту, то на великокняжеский двор.

– Но не о том я хотел спросить, – отвлёк от мыслей Рокель.

Он ловко принялся заплетать её косу, похоже, все листья да грязь вытащил.

– Если ты будущее ведаешь, то… хм… сон меня один тревожит.

Ена не выдержала и обернулась. Коса была достаточно длинной, чтобы не мешать, да и Рокель уже на конце шнурком затягивал.

– Не уверен, сон или нет, – замялся княжич, задумчиво сводя брови. – Может, помню это… там ты мелкая совсем и Зоран. Ночью вы ко мне в спальню пришли… в том сне мне в груди больно, а ты меня колотила.

Ена задержала дыхание, тело мигом сковал страх, но Рокель косу доделывал, на пальцы свои смотрел да перемен не замечал.

– Не могу понять… сон это или было когда-то. Чувство странное. А ещё там…

Ена выдернула свою косу, резко встала и схватила голову Рокеля. Тот был значительно выше, но Ена потянула его на себя. Княжич заморгал, уставившись на девочку, пока она примяла его отрастающие волосы. Погладила неуклюже, скорее придавливая пряди к голове и лицу.

– Сон то был, – твёрдо заявила Ена.

– Да, но как насто…

– Сон, говорю, дурной, – оборвала она. – Забудь. Я тебя не колотила, неправда это. Ты меня не обижал, поэтому незачем мне тебя было бить.

Ена опять примяла его волосы неловкими поглаживаниями, отпустила, развернулась и как можно стремительнее ушла.

Она обхватила руками аккуратно сложенную ткань, прижала к груди и повернулась к потокам ветра спиной, защищая ношу своим телом. Порывы стихли, и Ена расправила все образовавшиеся складки, смахнула пыль и, только удостоверившись, что сложенный плащ вновь выглядит прилично, пошла дальше к повалуше.

Летнее солнце почти скрылось за горизонтом, сумерки опускались медленно, ласково окутывая разгорячённую дневным теплом землю. Ена с предвкушающей улыбкой несла сшитый плащ. Около месяца кропотливо расшивала его золотой и серебряной нитью. Руки в кровь исколола, пальцы и глаза болели от долгих часов за работой. Плащ этот она шила поздними вечерами, никому не показывая, хотела своё прошлое рукоделие превзойти, да боялась, что не сумеет.

В груди всё трепетало, Ену распирало от гордости и восторга. У неё получилось нечто изысканное, никогда ещё она не плела столь замысловатый узор во всю спину, но отдать плащ собиралась особенному княжичу, скорее всего, следующему великому князю Златомиру. Она никогда его не видела, Зоран не позволял, постоянно гнал Ену подальше, прося не докучать важному гостю да на глаза не попадаться.