– Эй, а ну вали отсюда! – услышал я голос из автосалона, и в нём явно прослеживались нотки украинского акцента.

– У меня граната есть, – громко сказал я. – Я сейчас её в тебя кину, сам вали.

– Что-то ты не больно торопишься, – сказал тот, шокая на первом слове. – Врёшь, поди?

Я зарядил рогатку семнадцатой гайкой и, осмотревшись, подобрал какой-то камень. Больше не говоря ни слова, я начал прислушиваться, прикрыв при этом глаза. Звуков движения из разбитого окна не доносилось, а я ждал, пока человек снова заговорит.

– Эй, ты чего притих? – он наконец не выдержал и задал вопрос.

Я тут же метнул кусок дорожной плитки на звук и, как только уловил шорох изнутри, резко высунулся, натянул тугие жгуты, но не до конца, чтобы не убить человека. Хлопок, гайка со свистом улетела в голову человека, а я снова свалился на тротуар, прикрываясь цоколем. Что-то грохнуло по кузову автомобиля, и наступила тишина. Я лежал какое-то время и боялся высунуться, затем попробовал помахать ботинком над отливом под окном, даже рукой немного поводил. Тихо.

Приподнявшись, я сразу заметил дело своих рук. Человек, который стрелял в меня, был один, и сейчас он лежал в странной позе возле новенького «Пассата», на крыле которого имелась отчётливая вмятина. Я тут же подскочил и полез в окно. Чуть не упал, поскользнувшись на осколках стекла, и быстро подбежал к новому знакомому. Хотел было связать ему руки, но бросил эту затею, заметив его отсутствующий взгляд. Парень был мёртв. Виноват был я, но не в прямом смысле. Гайка попала ему прямо в лоб, так, как я и планировал, а когда его сознание потухло, тело всё ещё продолжало движение, пытаясь спасти своего хозяина от осколков лже-гранаты. А когда сигнал из мозга перестал подавать команды, человек упал и ударился о заднее крыло машины. Инерции оказалось достаточно, чтобы тот сломал себе шею. Чистая случайность, не более.

Вот только мой мозг, который продолжал жить воспитанием мирного времени, подал мне эту ситуацию под другим соусом. В голове тут же принялась пульсировать мысль: «Я что, убил его?! Убил человека?!». Голова закружилась, ноги и руки затрясло, а затем уже надоевший мне рвотный рефлекс.

«Да когда же я наконец смогу нормально на это реагировать? Нет, что я несу? Так нельзя!» – мысли стали метаться в моей голове, и снова подступила тошнота. Наконец я заставил себя успокоиться. В желудке более или менее улеглось, рот я прополоскал водой из пластиковой бутылки, и теперь дико захотелось жрать.

– Ненавижу есть один, – сказал я мертвецу со сломанной шеей, который сейчас сидел с неестественно вывернутой головой и при этом уже начинал пованивать.

Это я усадил его напротив и закрепил спиной у колеса. Штаны у него оказались обгажены, но мне почему-то было всё равно. На меня вообще навалилось безразличие ко всему происходящему. Недаром говорят: «Будьте осторожны со своими желаниями». Вот и моё сбылось – стало всё равно.

– Ты понимаешь? Я устал от одиночества. Я всю жизнь один. Нет ни жены, ни подруги, родители в деревню жить уехали. А якак в институт поступил, так один и живу, – рассказывал я покойнику, периодически закидывая в рот холодную тушёнку. – А ты знаешь, сколько у меня было баб? Не знаешь, вот то-то же. А вот той самой не было. Никогда, понимаешь? – я закинул очередной кусок тушёного мяса и спокойно прожевал его, прежде чем продолжить. – Вот так, жил в постоянных тусовках, почти каждый вечер новая девушка, и был при этом одинок. Прикинь, какая ирония? – я даже посмеялся немного. – А знаешь, что самое страшное? Всё этоя осознал здесь, не в том смысле, что в автосалоне, я имею ввиду весь этот мир.