«Надо назначить кого-нибудь костровым», - подумала Марина и тут же вспомнила про Ежа, который при виде огня как будто самогипнотизировался и не мог думать больше ни о чем другом, кроме как о качестве пламени и углей.

- Я вот думаю Ежу печи поручить, - неожиданно сказал Ксавьер, когда они расселись и принялись за еду. – Что скажете?

Он глянул на нее настороженно.

- С языка снял! – не сдержалась Марина. – Я совершенно не против. А он справится?

- Ну… - Ксавьер сделал странное движение с бровями. – С поджогом он бы справился куда успешнее. И с пороховым оружием тоже. Но я так понимаю, эти его умения нам ни к чему.

- Однозначно, - ужаснулась Марина. – А за что он за решетку загремел, если не секрет? За поджог?

- Нет, - покачал медноволосой головой Ксавьер. – За ограбление банка.

- Чего? – Марина аж поперхнулась: молодой орк как-то не вязался у нее с голливудскими блокбастерами, где ловкие и хитрые бандиты становились обладателями несметных богатств.

- Ага, наш Ежик не очень умный! – весело отозвался Крис, как истинный детдомовец уже сожравший свою порцию куриных даров и алчно поглядывавший в чужие тарелки.

- Банк-то они обнесли, но даже не подумали о защитных заклинаниях, - перехватил инициативу Леам. - Ну, их законники по горячим следам и выцепили. Банда сразу смекнула, в чем дело, а наш дурачок ничего не понял и попался с полными карманами золота, во все стороны фонящего «антиворином».

- Это заклинание такое, - пояснил Ксавьер в ответ на недоуменный взгляд Марины. – Весьма простенькое, но зато незаметное: при несанкционированном разрыве контура помечает все находящиеся внутри предметы и посылает хозяину сигнал о пропаже.

- Тоже такое хочу, - вздохнула Марина, вспомнив, как в незапамятные времена бумажных журналов безуспешно искала выдранную кем-то из ее класса страницу по русскому. Лица подозрительно виноватыми были у многих, но украденное не «зафонило» ни у кого, а самой шариться по сумкам и карманам Марине закон не позволял.

В итоге тогда влетело всему учительскому коллективу: и коллеге-русичке, подтолкнувшей детей к подобному деянию, и ей, как классному руководителю, и остальным учителям – чтоб неповадно было оставлять документацию без присмотра. А журнал заставили переписывать. А потом еще раз, потому что с психу многие налепили ошибок, а директриса придерживалась железного правила – не более одной печати «Исправленному верить» в год.

Так что, когда появилась возможность перехода на электронный журнал, Марина первой проголосовала «За». Правда, потом оказалось, что бумажный все равно надо вести, потому что электронный вечно глючил и то не открывался, то вовсе не сохранял данные.

Да и компьютеры, которыми «обеспечили» в тот год каждый кабинет, работали с такой скоростью, что Марина предпочитала ставить оценки в свою личную записную книжку и уже дома заполнять журнал на нормальном устройстве, не зараженном цифровой версией болезни Паркинсона.

Подумав об отчетах и припадочном электронном журнале, Марина резко помрачнела. А, помрачнев, осознала, что, оказывается, почти весь день, за исключением краткого приступа апатии, была в приподнятом настроении духа, чего с ней не случалось уже очень давно.

Она даже отодвинулась от стола, ошарашенная этой мыслью, и невидящим взглядом уставилась в окно. Надо же. Столько лет жила в тухлом унынии, будто таская на себе свинцовый плащ, а тут вдруг и дышится легко, и перловка вкусная, и даже делать что-то хочется. Здесь какое-то солнышко особенное, что ли?

- Что-то не так? – сдвинул густые брови Ксавьер, а Крис и Леам замерли с недонесенными до рта ложками, разглядывая ее ошарашенный вид.