- С Уиллом мы разберемся, - хищно пообещал Персиваль, переглянувшись с висящей в воздухе шляпой Денебы.

- Без членовредительства, пожалуйста, - остановила их Марина, поняв, к чему идет дело: «темная» в ее педагогические методы не входила.

- Ну, хоть немного, - взмолился вампир, сложив когтистые ладони в молитвенном жесте, что в сочетании с рясой сатаниста выглядело жутковато. – Чисто в воспитательных целях! Давно кулаки чешутся.

- Почеши их о швабру, - предложила Марина. – Пол в своей комнате вы помыли из рук вон плохо. А Уилла убивать и калечить я запрещаю. Равно как и всех остальных обитателей Академии. Если вас кто-то обижает – идите с этим ко мне, я разберусь.

- Я не стукач, - набычился Персиваль, и остальные согласно закивали.

- Прекрасная позиция для уголовника, - кивнула Марина. – И проигрышная – для бизнесмена. Так что если хочешь в этой жизни устроиться по-человечески, то учись и жить по-человечески.

- Стучать на всех? – прищурился Персиваль.

- Решать проблемы так, чтобы снова не загреметь за решетку, - не поддалась на провокацию Марина. – Больше никаких драк, кроме спортивных состязаний. Чешутся кулаки – займись уборкой. А теперь марш все тапочки шить, раз уж все спокойно!

- Да в смысле? – возмутился класс почти единодушным хором.

- Вы издеваетесь? – откликнулся Еж.

- Нас только что едва не убили, - обиженно подтвердила его сестра.

- Ничего не знаю, - Марина сложила руки на груди. – Война войной, урок – по расписанию. Рассаживаемся по местам, тапки ждут. Ксавьер, верни в аудиторию тех, кто успел сбежать. А еще затащи на всякий случай Уилла в здание и запрись: вдруг кто из околдованных очнется раньше времени.

- Понял, - кивнул мужчина и вышел. А Марина с как можно более невозмутимым видом заняла свое место за кафедрой, стараясь не показывать, как ее потряхивает от непривычной волны эмоций. Давно она не чувствовала себя такой живой.

«Но все же экстрим – не лучший метод борьбы с апатией», - осадила она сама себя.

«Ага, лучший метод – поддаться ей, - возмущенно хмыкнул внутренний голос. – Иди, приляг посреди аудитории: покажи классу, как тебя «накрывает». Им будет интересно посмотреть на полутруп училки в депрессии».

«У меня нет депрессии», - возразила сама себе Марина.

«Ну-ну, продолжай заниматься самовнушением, - поддакнул внутренний голос. – Позови, когда вешаться пойдешь. Ах да, ты не пойдешь: ответственность за учеников и всякое такое. Кстати об ответственности: как там поживают твои годовые отчеты и электронный журнал?».

Марина не ответила, но покрылась холодным потом. Пошли вторые сутки, как она отсутствовала на рабочем месте в самый напряженный период года. Даже без предупреждения.

«Страшно, правда?» - будто упиваясь властью черных глубинных эмоций, подлил масла в огонь внутренний голос.

«Я завтра туда вернусь, - пообещала сама себе Марина. – Сегодня с утра было еще нельзя, а вечером завуча почти наверняка не было на месте. И я бы все равно не успела – надо хоть пару часов за компьютером посидеть».

«Ну-ну, давай, оправдывайся перед самой собой, - хмыкнул внутренний голос. – И как ты с такими повадками и закидонами еще смеешь детей чему-то учить?».

«Все учителя ненормальные, просто не по всем это заметно, - отшила Марина своего невидимого собеседника. – Нормальный человек в школе и недели бы не продержался».

«Ладно, аргумент принят, - ответил внутренний голос. – Но твое обещание вернуться завтра в родной мир и уладить дела я запомнил, так и знай».

«Да не хочу я туда возвращаться», - мысленно поморщилась Марина.