Дверь со скрипом открылась, в комнату заглянул Виктор Саныч, и она осеклась.

– Вернулись, я гляжу? – сказал лидер коммуны. – Ну, вы, бесовы дети, нашумели… Хоть не зря?

– Нет, – Андрей потянулся к лежавшей рядом разгрузке, вытащил из кармана деревянную фигурку.

– Это что? – заинтересовалась Лиза.

– Символ некоего товарища, что называет себя Наставником, – и Андрей рассказал о том, что удалось узнать и увидеть за время разведки.

При упоминании распятой «гориллы» Виктор Саныч покачал головой, а когда Соловьев с помощью Ильи передал речи пленника, бывший железнодорожник даже крякнул.

– Вот, ничего себе, какая оказия, – проговорил он, оглаживая усы. – Секта, выходит… и мы для них, выходит, не люди, а нечисть, которую надо не только уничтожать, а и мучить?

– Похоже, что так, – сказал Андрей.

– Настоящие фашисты, – Лиза скорчила возмущенную гримасу.

– Да, напоминают… – Виктор Саныч глянул на собеседника пристально. – Ну, а ты-то что думаешь дальше делать, хлопец? Будете ждать, пока раны зарастут, а затем дальше пойдете?

– Ждать не будем, – признаваться в том, что его повреждения заживают куда быстрее, чем у обычных людей, Андрей не собирался. – Завтра попробуем двинуться на северо-запад к…

– И не думай об этом! – перебила его Лиза. – Я – врач, и только я могу решить, когда ты будешь готов в дорогу! А сейчас прошу прощения, но раненым нужно отдыхать.

Виктор Саныч поднялся.

– Ладно, оклемывайтесь, – сказал он, хитро улыбаясь. – Вечером еще поговорим.

Лидер коммуны ушел, а Андрей растянулся на спальнике и закрыл глаза – спать не хотелось, и это при том, что чувствовал себя утомленным, мышцы были вялыми и продолжала болеть спина.

Слышал, как Лиза разговаривает с Ильей, но в слова не вникал…

Донесшаяся из-за окна стрельба заставила вздрогнуть, и, открыв глаза, сообразил, что времени прошло достаточно – в окно проникали солнечные лучи, а это значит, что дневное светило переползло к западу.

Бритоголового в комнате не было, Лиза лежала на своем спальнике и листала книжку.

– Что там? – спросил Андрей.

Девушка бросила на него изучающий взгляд – колебалась, стоит ли ответить нормально или пообижаться еще.

– Не знаю, – ответила она гордо и отвернулась.

Пока поднимался, стало ясно, что отдохнул, да и боль в ране несколько уменьшилась. За окном все оказалось тихо-мирно – пустая улица, гаражи за ней, шелестящие на ветру листья.

Новая очередь прикатилась с севера, за ней последовало несколько одиночных выстрелов, и на этом все закончилось. Андрей подождал еще некоторое время, а затем отправился на прогулку к санузлу – ранен ты или здоров, герой или злодей, а ходить в подобные места надо.

Вернувшись в комнату, обнаружил там, помимо Лизы, озабоченного Виктора Саныча в компании двух немолодых мужчин.

– Смотри-ка, бодрячком выглядишь, – сказал лидер коммуны. – Ты, наверное, слышал стрельбу?

Андрей кивнул.

– На наш патруль напали… – Виктор Саныч заколебался, – нет, не так… начали палить, чтобы привлечь внимание… На западе, там, где Кирпичная улица на проспект Буденного выходит… Парни не растерялись, дали жару, и те поспешно отступили, но кое-что оставили.

– И что? – спросил Андрей.

– А вот, – лидер коммуны поднял руку, и в ней обнаружился листок бумаги, исписанный крупным и четким почерком. – Послание. И адресовано оно, судя по всему, тебе.

– Мне? – вот тут Соловьев удивился.

Осторожно взял листок из руки Виктора Саныча, повернул так, чтобы можно было прочитать.

Сверху находилась отдельная строчка: «Тому, кто сумел обмануть нюхача», а под ней располагался основной текст: «Привет тебе, собрат по удаче. Предлагаю встретиться сегодня один на один в семь часов на перекрестке Первого Кирпичного переулка и Измайловского шоссе».