Агония продлилась всего несколько секунд, и громадная тварь затихла.

– Дело сделано, пошли дальше, – затараторил оказавшийся рядом Илья, которому было явно не по себе. – А то застукают нас с тобой тут, на открытом месте, и покрошат, точно капусту.

– Пошли, – согласился Андрей.

Следующий дом по их стороне улицы оказался рассеченным на множество частей узкими сквозными проемами, похожими на следы рубящих ударов. Но ни одна из получившихся секций не покосилась, не осыпались разрубленные стены, все это выглядело аккуратно и даже красиво.

Асфальт перед ним был изрезан множеством трещин, но ни одна не выглядела свежей.

– Тихо, – сказал Андрей, когда с севера, со стороны руин, прикатился шорох.

Сначала присели на корточки, а затем и вовсе залегли, поскольку из-за груды развалин, в которой выделялась уцелевшая вывеска «Перекресток», вышли двое мужчин в камуфляже. Разведчиков они то ли не заметили, то ли не обратили на них внимания, и быстро зашагали на восток.

Оба были вооружены «АКСУ», но груза с собой не несли вообще.

– Становится людно, зуб даю, – пробормотал Илья. – Как «языка» брать будем?

– Придумаем что-нибудь, – отозвался Андрей. – Для начала спрячемся получше и понаблюдаем.

В качестве укрытия выбрали стоявший на углу киоск «Продукты» с выбитыми окнами. Внутри оказалось грязно, под ногами зашуршали разорванные пакеты, цветастые обрывки пластика.

Витрины зияли пустотой, сообщая, что тут побывали «покупатели».

Засели рядом с одним из проемов, откуда открывался вид и на широкую улицу, носившую имя Щербаковской, и на выходящие к ней с двух сторон переулки. Расположились так, чтобы их нельзя было заметить снаружи.

Еще один патруль, на этот раз из трех человек, появился с запада минут через пятнадцать. Быстро выяснилось, что три составлявших его мужика одеты в рванье, а вооружены не особенно хорошо – один помповым ружьем вроде «ремингтона», другой – охотничьей двустволкой, а третий – пистолетом.

– Ну, что, этих атакуем? – спросил бритоголовый, когда до чужаков осталось метров тридцать.

Голос его дрожал от возбуждения.

– Не спеши, – придержал соратника Андрей.

Патрульные остановились на перекрестке, совсем недалеко, и потащили из карманов сигареты. Раздались щелчки зажигалок, прозвучал негромкий смех, один из троих принялся что-то рассказывать, оживленно жестикулируя.

Соловьев вглядывался в чужаков, пытаясь понять, что это за люди, распявшие «гориллу» и начавшие стрелять по бойцам из коммуны, даже не разобравшись, кто перед ними. Пока не видел ничего особенного – обычные мужики, двое лет сорока, один моложе, небритые, шмотки грязные и рваные, рук от оружия далеко не убирают, все время посматривают по сторонам.

Они выжили после катастрофы, не дались тварям в первые, самые тяжелые дни, и это говорило о многом.

Илья попытался сменить позу, хрустнул попавший ему под ногу осколок стекла. Разговор прервался, все трое мгновенно повернулись в сторону киоска, выставили стволы. Андрей пригнулся, про себя матеря неловкость бритоголового, а тот побледнел, выпучил глаза.

– Крысы, что ли? – фраза долетела так четко, словно чужаки были в нескольких метрах.

– Или нечисть, – в глубоком, сильном голосе прозвучала ненависть. – Проверим?

– Да откуда они тут? – сказал третий фальцетом. – Мы всю территорию зачистили и освятили во имя Истинного Слова, все руины облазили. Это либо уцелевшие после Раскола крысы, либо подземные духи, а с ними связываться нам запретил сам Наставник.

Некоторые слова звучали так, что не оставалось сомнений – произносятся с большой буквы.