Дальше двинулись узким переулком, зажатым между офисными и складскими зданиями. На крыше одного из них появилась «горилла», уставилась на людей с таким удивлением, будто никогда их не видела.

– Наблюдает, зараза, чтобы ей лопнуть, – занервничал Илья. – Может, кокнем ее?

– Не будем тратить время, – сказал Андрей.

Переулок вывел их к желтому ангару, на котором висела яркая вывеска «Шиномонтаж. Автомойка».

– Дальше мы стараемся не ходить, там не очень хорошо… – признался Егор, замедляя шаг. – Если хотите, мы можем вас проводить прямо до шоссе, но серьезно, я не думаю, что в этом есть смысл.

– Действительно, нет, – согласился Андрей. – Дальше мы сами.

Бойцы коммуны в три голоса пожелали удачи, и остались рядом с автомойкой, глядя уходящим вслед. А нижегородцы зашагали дальше и минут через пятнадцать вышли к Измайловскому шоссе, тихому и совершенно пустынному, без единого автомобиля.

То ли в момент катастрофы здесь не оказалось ни одной машины, то ли они исчезли позже.

– Мертво тут как-то… – с необычной для себя неуверенностью проговорил Илья.

В тех районах Москвы, которыми шагали до сих пор, ощущалась пусть жуткая, но все же жизнь – шелестели «джунгли», давали знать о себе твари, двигались тени вокруг громадных «секвой».

Здесь же висела тишина настолько густая, что давила на уши, вызывала беспокойство. Хотелось крикнуть, затопать, сделать что угодно, лишь бы нашуметь и разрушить безмолвие.

Дома на другой стороне шоссе, выстроившиеся в ряд серые высотки, казались неповрежденными. По центру проезжей части, прямо по разделительной полосе, тянулась канава шириной в пару метров, уходила вправо и влево, сколько хватало взгляда, местами из нее торчали глыбы белого камня.

– Да, есть такое, – сказал Андрей.

Чавкающий звук заставил обоих вздрогнуть, и одна из белых глыб поползла в сторону. Сдвинулась недалеко, чуть развернулась и замерла, сверкая в лучах поднявшегося уже высоко солнца.

Нечто подобное видели – правда, ранее такие валуны прятались в больших рвах, но канава на Измайловском шоссе то ли не смогла углубиться как следует, то ли почему-то съежилась и уменьшилась. Перепрыгивать через нее или перебираться иным способом Андрей рискнул бы только в крайнем случае.

– Давай-ка вправо, – решил он. – Поищем место, где она заканчивается.

Двинулись по тротуару, разойдясь метров на десять, чтобы не попасть под удачную очередь. В этот момент Соловьев остро почувствовал, насколько привык к тому, что их трое – постоянно возникало ощущение, что чего-то вокруг не хватает, он начинал вертеть головой и вспоминал о Лизе.

Канава закончилась метров через двести, напротив памятника с большим якорем и профилем волчьей головы на постаменте.

– На другую сторону, – сказал Андрей.

Перебравшись через шоссе, оказались рядом со здоровенным, расположенным уголком домом. В нем обнаружились многочисленные дыры, словно проделанные громадным сверлом, а рядом с ближайшим подъездом наткнулись на разложившийся труп в мужской одежде.

– Давно тут валяется, – тоном знатока сказал Илья. – Не повезло кексу, зачморили его…

– Точно, – Андрей оглянулся, показалось, что вокруг что-то изменилось.

Увидел, как от асфальта, от земли, отовсюду поднимается серая дымка, завивается столбиками, потихоньку густеет. Не успел глазом моргнуть, как спрятала первый этаж дома напротив, клубы поползли сверху, закрывая голубое небо. Солнце померкло, точно его и не было, Москву охватили сумерки, в тумане остались лишь размытые очертания деревьев и зданий.

Тишина стала еще гуще.

– Ядреная бомба, – сказал Андрей. – Вот это ничего себе… так быстро?