– Нет, я не удовлетворен.

– Ну, это вряд ли имеет значение. Значит, так: есть условия, которые надо оговорить прежде, чем мы начнем.

– Условия чего? – спросил Морган.

– Условия, на которых я работаю. Разумеется, Пеллинор поставил вас в известность.

– Пеллинор предпочел не ставить меня в известность по многим вопросам.

– Ну, вряд ли вы можете винить его, не так ли? Он уже обещал оплатить все расходы, так что осталось решить лишь маленький вопрос – вопрос моего гонорара.

– Гонорара?

– Пять тысяч долларов, наличными. Выплата – по успешном окончании проделанной работы.

У Моргана от изумления буквально открылся рот. Он обернулся к Доктору:

– Вы ничего не говорили о том, что этому человеку надо будет платить.

– Я заплачу ему из собственного кармана, – сказал Доктор устало.

Он стоял, опершись о стол. Лицо его было бледным и осунувшимся. Я испугался, что он вот-вот потеряет сознание. Я непроизвольно сделал шаг ему навстречу.

– Мне эта сумма кажется справедливой, – сказал Кернс.

– Пожалуйста, Джек, – взмолился Доктор. – Пожалуйста.

– Отлично! Будем считать, это дело улажено. Остальные условия должны выполнить вы, констебль: в сложившейся ситуации я не должен отвечать перед законом за возможные потери, будь то потеря жизни или ноги. В течение нашей охоты юридические законы ко мне не применяются, договорились?

– Что вы хотите этим сказать, Кори, или Кернс, или как вас там? – возмутился Морган.

– Кори. Мне казалось, я ясно представился.

– Да мне плевать, будь вы хоть Джон Джейкоб Джингхаймер Шмидт!

– О, Джейкоб – имя, данное мне при крещении.

– Меня не касается, о чем вы там договорились с Уортропом, но я – офицер полиции, я – представитель закона…

– Нет неприкосновенности для меня – нет уничтожения Антропофагов для вас, Роберт. Или, может, называть вас Боб?

– Мне плевать, как вы меня называете. Я не могу гарантировать неприкосновенность!

– Что ж, отлично. Пожалуй, я буду называть вас Бобби. Боб – палиндром, а я ненавижу палиндромы.

Теперь настала очередь Моргана двинуть Кернсу. Уортроп вмешался, когда удар уже казался неизбежным, сказав:

– У нас нет выбора, Роберт. Лучше него никто не справится, иначе я бы не пригласил его сюда.

– На самом деле, – сказал Кернс, – с этим вообще никто, кроме меня, не справится.

Их дискуссия длилась почти всю ночь. Замкнутый и одинокий, Уортроп угрюмо сидел в кресле, в то время как Морган и Кернс вели словесный бой, нанося ложные удары, делая обманные выпады, парируя, кружа вокруг друг друга, ища слабое место в обороне противника.

Уортроп почти не вмешивался, только когда несколько раз снова попытался вывести их на тему, как Антропофаги попали в Новый Иерусалим, а не только как их истребить. Но его не слышали.

Кернс настойчиво хотел добиться от констебля права полностью командовать операцией.

– Есть только один способ провести успешный захват – при полном подчинении мне, при беспрекословном исполнении моих команд. Любое отклонение повлечет за собой провал.

– Разумеется, я понимаю, – говорил Морган.

– Что именно вы понимаете? Необходимость строго соблюдаемой последовательности команд или то, что именно я должен отдавать эти команды?

– Я служил в армии, Кори, – говорил Морган, отказавшись от всех других предложенных имен, – не надо говорить со мной так, словно я – неотесанный мужлан.

– Так мы договорились? Вы объясните своим людям, кто главный?

– Да, да.

– И дадите инструкции четко следовать моим приказам, какими бы странными или абсурдными они ни были?

Морган нервно облизнул губы и посмотрел на Уортропа. Доктор кивнул. Казалось, констебля это не успокоило.