Он говорил, что что-то нашёл на Левицкого. Однако ничего достойного внимания, так и не обнаружила, а спросить у отца боялась, вспоминая его реакцию тогда в палате. В полицию по этой же причине обращаться не стала. К тому же, отец недвусмысленно дал понять – он будет всё отрицать.

Прошло уже достаточно времени, и всё произошедшее казалось, скорее, каким-то наваждением. Я связывалась с адвокатом за это время. Тот заверил, что пока всё идёт хорошо, по крайней мере, очевидных фактов доказательства вины отца нет, если Левицкий не предоставит новые факты, то вполне возможно добиться снятия некоторых обвинений.

Правда, помещение всё равно отберут, и значительных средств мы лишимся. Но я видела в этом уже положительный исход. Пусть Роберт подавится своими квадратными метрами! Лишь бы оставил нас в покое.

Вот только о каком покое может идти речь, если я всё сталкивалась и сталкивалась с ним в стенах нашей компании. И чем больше времени проходило, тем больше я замечала в нём изменений по отношению ко мне. Не могу сказать, что совершился прорыв в лучшую сторону. Скорее его ненависть стала менее выраженной. И на том спасибо.

К своему стыду я заметила, что больше он не вызывает во мне той неприязни, которую я испытывала ранее, глядя на него. Нет, шрамы никуда не исчезли. Они безобразными ранами все также подчеркивали каждый рельеф и без того несовершенного лица, но теперь я всё чаще с интересом рассматривала украдкой и слишком светлые для его образа глаза, и лицо в целом, иногда даже рисуя в воображении те события, что могли привести его к подобным внешним изменениям.

Вот и сейчас я задумчиво шла по безлюдному коридору, и вопреки здравому смыслу думала о том, что на этой неделе с Робертом ещё не встречалась. Но, как следует, выдохнуть от этого факта так и не вышло. Шаги я услышала слишком поздно, чтобы вовремя среагировать на того, кто слишком тихо подкрался ко мне со спины. Тревожный холодок по-хозяйски пробежался по спине, и тут же кто-то обхватил меня сильными руками за талию. Я точно зала, кто это был, и замерла, парализованная близким присутствием этого чудовища, а он, притянув меня к себе ещё ближе, прошептал:

– У меня для тебя важная информация, красавица...

Сердце тут же ушло в пятки и, кажется, возвращаться не собиралось.

Красавица?

Почему не как обычно: «глупое создание», «существо без отпечатка мысли на лице» или как в прошлый раз короткое «эй»?

Наконец-то, вспомнив, что нужно хотя бы дышать, я попыталась разжать его руки, но он лишь сильнее их сжал:

– Сегодня у тебя есть шанс узнать кое-что очень важное.

– С чего вдруг такая доброта? – всё же спросила я, стараясь не выдавать чрезмерное волнение. Даже спиной я почувствовала, как он ухмыльнулся.

– Цели корыстные, как ты понимаешь.

"Да кто бы сомневался", – мысленно отметила я, и тут же затаила дыхание. Роберт намеренно сделал паузу, и вдоволь насладившись моей беззащитностью перед его физическими возможностями, продолжил:

– Но цена за информацию приемлемая, – произнёс, будто мы, и правда, говорили о товаре. Вот только, так называемая, покупка была бы, скорее, котом в мешке. Роберт наклонился чуть ближе, это было нарушение всех возможных границ, но ему и дела не было до моего личного пространства. – Взамен ты всего лишь заменишь Миссис Чайни на несколько дней, – продолжил Левицкий. – Она взяла отпуск, а я жить не могу без этого напитка. Конечно, у тебя не выйдет хорошо, но как я уже говорил, готов дать тебе шанс.

Мерзавец! Почему он вообще считает, что мне интересны вакантные места в стенах его компании?! И что он ещё задумал?