– Наверное, это здорово успокаивает… – с притворно-доброй улыбкой обратился ко мне полукровка. И не успела я понять, с чего вдруг он так оттаял, как следующие слова всковырнули старый нарыв в сердце. – Прятать собственные эгоизм и инфантилизм за подобными аргументами.

Я стояла, как громом пораженная. Давно Драйден не говорил мне ничего подобного. И в чем-то он был прав. Но признавать это перед ним сейчас я не стану. Обида была слишком сильна. Это мое тело и моя жизнь – не его. Они принадлежат только мне.

Медленно опустила голову, волосы упали на лицо и скрыли его. Во рту стало сухо, и я заговорила тихо, будто в бреду:

– Знаешь, Ван Райан, до твоего эгоизма мне еще расти и расти… Это то, чего ты хотел от меня с самого начала? Или еще раньше? И что случилось бы, если б я залетела? Сейчас, когда непонятно, что будет с этими мирами? Ты бы запер меня тут от греха подальше, пока ребенок не появится на свет? Поступил бы, как твой собственный…

И застыла, не договорив. Подавилась словами. Судорожно подняла взгляд. На что-то надеялась. Может, что сказанное не было настолько ужасным, насколько мне показалось? Но такая надежда была очень глупой.

Он смотрел на меня и как будто сквозь меня в одно и то же время. В глазах не было темно-синих искр гнева. Наоборот, холод выбелил их до светло-голубого, почти льдистого оттенка. Драйден отступил назад. Чуть наклонил голову к левому плечу и сложил руки на груди. Коротко дрогнули от напряжения шея и плечи.

– Ты сказала все, что хотела? – тон был таким же ледяным, как и его взгляд секунду назад. И еще немного хриплым.

Во мне клокотала обида. Она билась в висках вместе с пульсом. Нет, гораздо громче его. И вместе с ней ненависть. Ненависть к себе самой. Я сказала самое страшное, что вообще могла сказать ему.

– Да! – бросила я сквозь стиснутые зубы.

Одернула футболку вниз. Резко развернулась к кровати, стараясь удержать слезы. Схватила телефон и убежала в ванную. Чтобы потом запереться изнутри, стечь спиной по двери вниз и постараться окутать себе защитой, через которую не пробьется ни один звук. И ни один всхлип.

Какое-то время я так и просидела на полу, уткнувшись лицом в колени. Одной рукой зарылась в волосы, а второй сжимала телефон. Моти пыталась сказать мне что-то, но через слезы я шикнула на нее. Та замолчала и больше не проронила ни слова.

Я плакала. Сначала всхлипывая, а потом тихо, словно боясь дышать. Пока слезы не высохли сами. А потом подняла голову и потерла пальцами глаза.

Мне и раньше не слишком нравилась ванная комната в подземных покоях. Это было первое незнакомое место, где я оказалась в ту ночь, когда Драйден забрал меня с крыши нашего с Джен дома. Первое место, где я начала внятно мыслить и осознавать себя. Лишь со временем мрачные воспоминания уступили место новым, полностью противоположным. И все-таки мне бывало здесь хорошо, только когда я была не одна.

Стены, отделанные где-то серым, где-то совсем уж темным мрамором. Тусклое основное освещение. Лампы, похожие на газовые рожки с завитыми плафонами, закрепленные на выступах рядом с углублением в стене, в котором была расположена огромная ванна. Подвесная классическая люстра на потолке тоже не давала много света. Или просто сейчас мне было… очень темно.

Я встала с пола, хотела уйти подальше от входной двери. Но, проходя мимо ванны-купальни и прямоугольника душевой кабины из затемненного стекла, находящейся напротив, остановилась.

Сколько раз я ловила в этом темном запотевшем стекле отражение собственного затуманенного взгляда? И отражение других глаз. Смотрящих пристально и ставших темно-синими.