Неудачница посмотрела на свою койку, которая, к счастью, стояла у самой двери в палату, чуть в отдалении от двух других кроватей.

– Ну, что, отравилась своими сигаретами? – преувеличенно бодро затараторила Лена.

– Да, немного, – спокойно отозвалась Неудачница.

– Хм, что-то совсем не пахнет…

В ответ «странная» соседка молча пожала плечами, прошла к своей койке и, как только легла, быстро-быстро заглянула в сообщения на своем старом телефоне, надеясь, что голова не успеет разболеться.

Ее КПК разбился от удара еще на выставке. Теперь у нее снова была потертая серебристая раскладушка корейской фирмы, с которой нельзя было выйти в Интернет, даже если бы он тут был.

Она снова пробежала глазами последнее сообщение от Тайги. Подруга не отвечала на звонки. Общалась только через СМС-ки. На сердце становилось тяжело, когда Неудачница вспоминала о ней. Когда невольно думала о том, что у нее вообще происходит. Однако Тайга обещала заехать к ней на неделе.

Было немного страшно. Страшно от предстоящей встречи с ней. Страшно взглянуть подруге в глаза. Страшно попросить о том, что Неудачница задумала. Тем более теперь, после всего…

Но одно она знала совершенно точно. Ей нужна помощь другого человека, у которого нет травмы мозга, потому что оттягивать больше нельзя. Она должна узнать, с кем она переписывалась все это время. Узнать, кто такая эта Кристанна Джозефсон.

Название главы – «Сломанные крылья» (англ.)

Смотреть на мир из-за темных очков в чем-то почти забавно. Он может казаться серым, фиолетовым или зеленоватым, в зависимости от стекол. Всегда остается одинаковым лишь одно – он словно покрыт дымкой.

Прошло четыре месяца с того момента, когда я в последний раз видела Джен. И без малого столько же с последнего разговора с Айрис…

Чувство безысходности и отчаянья в той степени, когда оно уже сдавливает грудную клетку изнутри, привело меня на крышу собственного дома в ту ночь, а потом… Туда, где я никогда не надеялась оказаться. К мужчине, в которого я вопреки всем своим силам все-таки влюбилась. И который впустил меня в свою жизнь в самый сложный и противоречий момент. Подарил заботу тогда, когда мне казалось, будто я больше не смогу дышать вновь.

Моя жизнь с Ван Райаном… Я никогда не думала, что произнесу эту фразу хотя бы про себя, но вот произношу. Только не уверена, что у меня есть нужные слова, чтобы ее описать.

Можно ли сказать, что со временем я стала вполне… счастливой?

Даже вспоминая вчерашние вечер и ночь – теплую воду в ванной и то, как я в очередной раз устроила голову у него на плече, прежде чем задремать – я так не думаю.

Правда была в том, что между нами все еще лежала бездна. Бездна прожитых лет и опыта. Он понимал меня слишком хорошо и не понимал в одно и то же время. В тот день, когда я очнулась после Голодной скалы, нас связала боль и смерть… Но несмотря на это я утратила что-то важное.

Можно было бесконечно пытаться учиться жить заново. Пытаться не превратиться в затворницу, живущую в подземных апартаментах. Пытаться улыбаться мужчине, которого люблю, без боли во взгляде. И пытаться не сойти с ума, когда он надолго уезжал из страны.

Ему казались нездоровыми мои привычки. И прежние, и новые. Так же, как и поведение. Особенно то, что я могла сутками не вставать с постели и кутаться в одеяло, словно вокруг царил холод. А еще то, что один день я могла нуждаться в нем буквально до боли, а потом словно закрывалась от всего мира в своей раковине.

Он, Драйден Ван Райан, часто бывал этим озадачен. Порой даже заметно раздражен.