Именно в нём, потому что Алекс тот редкий мужчина, который может довести до экстаза лишь тем только, как снимет бюстгальтер: касания его пальцев так нежны и так волнительны, они случаются именно там и только тогда, где и когда должны случаться для полнейшего расплавления моей стойкости, целомудренности, гордости… Освобождая грудь от ткани, он словно ласкает её взором, и тело просится в изнеможении упасть в его объятия… А ведь он ещё и не начинал своих игр…Это даже не начало, он только раздел меня…

Но я стойкая, я никогда не падаю в объятия мужчины сама, ему придётся заставить меня сделать это. Отступаю назад к кровати, он идёт за мной. Смотрит. Смотрит  на меня, как удав на кролика - ещё немного и съест. И всё, дальше секс. Бешеный, сумасшедший, ненасытный.  Он не дал мне спать в ту ночь вообще, я уже не могла дождаться, когда ж он успокоится. Я заморила его голодом за эти недели, бедный, он никак не мог насытиться. Мы делали это раз пять, или шесть, может даже и семь, я не помню… Меня распластало от усталости так, что я в прямом смысле отключилась под утро, расслабленная, уставшая, удовлетворённая. Засыпая, всё ещё ощущала его губы и горячее дыхание на спине, ягодицах, но сознание уже растворялось в сладостной дрёме, рассеивалось с одной лишь только мыслью, с уверенностью, что за все эти месяцы с момента его выздоровления у него не было никого кроме меня …

{James Arthur - Can I Be Him}

Я проснулась в полдень, и, о чудо, смотрю и вижу, Алекс рядом со мной, спит как младенец. Совершенно выбился из сил, бедолага. В моей голове одна за другой стали всплывать картины того, что он творил этой ночью, и я почувствовала, как краска заливает мне щёки. О Боже...

На полу лежит его телефон, там десятки пропущенных звонков, он звонит и звонит беззвучно. А  мне наплевать, пусть звонит. Я поднимаюсь тихонько, иду в душ.

Вымывшись, долго и внимательно рассматриваю своё отражение в огромном зеркале. Мне запомнился этот эпизод, тогда случилась моя первая в жизни тотальная самопереоценка. Моё стройное тело будто и не моё вовсе: абсолютно плоский рельефный живот – такого у меня не было даже до Алёшиной беременности – результат лишь нескольких тренировок с  профессиональным инструктором; мои ноги больше не худоваты – они идеально стройны и наполнены мышцами в тех местах, где до этого не хватало объёма; моя кожа бархатная, без единого изъяна, больше не белая  с голубым оттенком, а лишь слегка позолоченная строго рассчитанным профессиональным косметологом посекундным временем в солярии; шикарные блестящие волосы – они и были всегда красивыми, но теперь за ними ухаживают лучшие стилисты Сиэтла. Я смотрю на своё отражение и не могу узнать себя - я ничем не хуже гламурных красоток, оказывается. Я не сделала ничего особенного, ничего кардинального, я лишь подчеркнула свои достоинства, слегка подкорректировала недостатки.  Вывод:  красота -  это труд и деньги. Много денег и немного профессиональных  и моих усилий.

Выхожу, Алекс всё ещё спит, удивительно, впервые вижу, чтобы он так крепко и так долго спал. Иду к детям, Эстела уже развезла их по школам, я благодарю её, а она смотрит на меня лукаво и светится. Она рада, когда у нас всё в порядке. Она не хочет, чтобы моё место занял кто-то другой. Я пью кофе, и я … удовлетворена. Закрываю глаза и вижу его губы, его тело, его взъерошенные волосы - это моя работа. Я открываю глаза – дом, закрываю – секс… я как желе, дайте мне сосуд, чтоб я могла сохранять форму…

Алекс спустился скоро, он уже был после душа, от него пахло свежестью, туалетной водой и шампунем. Одет в деловой костюм, в руках всё тот же планшет и телефон, которые я уже начинала ненавидеть. Он хотел кофе и ехать на работу, но увидел меня, подошёл и поцеловал в губы.  Долго, сладко… Эстела заметила это и сбежала. Я поняла зачем.  Люди, которые живут с ним, знают его лучше, чем он сам себя знает. Его поцелуй только на мгновение задержался на дольше, чем нужно, но уже поздно …Чашки со стола полетели на пол, то, что было на мне одето, я уже и не помню что, было содрано с меня, он хотел расстегнуть свою рубашку, но бросил её, это было слишком долго…  для него. Мы делали это прямо на барной стойке, его губы жадно ласкали мою кожу, его руки обводили мои контуры, им всё было мало. Мне было хорошо, но в голове пронеслось, что он стал черезчур уж сексуально голодным после своей болезни, что-то перевернулось в его голове.  И вот всё кончено, он влажный, рубашку нужно будет уже сменить ему. Алекс словно прочёл мои мысли, расстёгивает и стягивает её с себя, теперь, наконец, он полностью голый, я вижу его рельефное, невыносимо сексуальное тело и опять хочу … Он смотрит мне в глаза  и, похоже, понимает это, я запускаю руки в его волосы, Боже, как я люблю их ласкать, как я ценю их теперь, когда они, наконец, есть у него, он и сам не знает, как они восхитительны, как сводят меня сума … И мы снова делаем это, я не закрываю глаз, я любуюсь как играют мышцы на его теле, как всё больше и больше темнеют его глаза, как приоткрываются его губы, выдавая его неуёмную похоть, как сползает капля пота по его щеке и падает на мой живот… И это созерцание доводит меня до состояния полнейшей отстранённости от Земного мира … Такие моменты, мгновения, когда я забываю кто я, что я, зачем здесь и почему, возможны только с Алексом, ничего подобного я не испытывала никогда в жизни, более того, я и не подозревала, что такие ощущения вообще возможны…