Двигаясь от тангутского государства дальше на запад, мы встречаемся с еще одним, не менее интересным народом – уйгурами. Этот тюркский народ и сегодня населяет северо-западный угол Китая – Синьцзян-Уйгурский автономный район – и имеет очень древнюю историю. Еще в VIII веке кочевники-уйгуры подхватили падающее знамя великого Тюркского каганата и на развалинах Вечного Эля тюркской династии Ашина создали собственную сильную державу – Уйгурский каганат. Он просуществовал более ста лет и пал под ударами пришельцев с севера – енисейских кыргызов. В период великого безвременья IX – X веков, вызванного столетней засухой в Великой степи, уйгуры заняли оазисы Джунгарии и Кашгара и... выжили. Но вынужденный уход в оазисы сменил и род деятельности, и стереотипы поведения уйгуров. Из кочевого племени они превратились в оседлый народ, основными занятиями которого стали земледелие и торговля.

Такой смене приоритетов весьма способствовали географические и климатические условия. Оазисы уйгуров оказались зажаты с одной стороны – хребтами Восточного Тяньшаня, с другой – безводными (а значит, и бестравными) пустынями, самой страшной из которых была абсолютно безводная Такла Макан – одно из наиболее суровых и жутких мест на Земле. Кочевое скотоводство в этих условиях возможно лишь в предгорьях, да и то не круглый год. В оазисах же оно невозможно по определению. В результате лишь небольшая часть уйгуров сохранила навыки кочевой жизни. Основное же население сосредоточилось в оазисах, где занималось земледелием и стойловым животноводством. Но география подарила уйгурам и еще одну уникальную возможность.

Дело в том, что уйгурские оазисы находились почти в самой середине знаменитого Великого шелкового пути – торговой дороги, ведущей из Китая к берегам Средиземного моря. Миновать эти оазисы купцам разных стран было невозможно – вокруг были безводные пустыни. Снабжая караваны самым необходимым, давая отдых усталым путникам и собирая пошлину с товаров, уйгуры начали быстро богатеть. А с конца X века они и сами устремились в торговлю, заняв беспроигрышное положение посредников. Многие китайские купцы, опасаясь тягот почти бесконечного пути, да и не желая надолго расставаться с родиной, перестали возить товар дальше Уйгурии, да и уйгуры зачастили в Китай, где предлагали за китайские товары хорошие деньги. Затем эти товары перевозились в города Средней Азии, в исламский мир, где и продавались, надо думать, с хорошей прибылью. В Фергане и Самарканде закупались товары, пользующиеся спросом в Китае (особенно славились знаменитые арабские жеребцы) и перевозились на восток. И вместо нескольких лет, которые требовались торговцу, чтобы пройти весь Шелковый путь и вернуться, уйгурскому купцу удавалось за год совершить два, а то и три торговых путешествия.

Транзитная торговля окончательно изменила культуру и образ жизни уйгуров. В первую очередь, торговля требовала грамотных людей, и уйгуры уже в конце X века придумали собственный алфавит. Позднее он получил широкое распространение и был при Чингисхане перенят монголами, а уйгурские грамотеи заняли законное и, надо полагать, небезвыгодное положение писцов и счетоводов при ставке хана. Кроме того, богатство, достающееся сравнительно небольшими усилиями, окончательно оттолкнуло уйгуров от военной стези. Они стали мирными людьми, предпочитая откупаться или платить дань потенциальным захватчикам, а не воевать. Так они откупились от победоносного Елюя Даши, признав его верховную, но сугубо номинальную власть. Так они позднее без всякой крови и войн вошли и в державу Чингисхана. У уйгуров даже властитель назывался своеобразно. У других народов были в ходу эпитеты «великий», «сильный», «могучий», «царь царей» и тому подобное – взять того же кара-киданьского гурхана. Правитель уйгуров назывался идикут, что в переводе означает «господин счастья». Вот как! Поймали счастье за хвост и теперь сидят на нем во главе с его господином. Надо сказать, что и монгольское завоевание отнюдь не нарушило уйгурского счастья – скорее наоборот, время монгольской империи стало эпохой наивысшего расцвета уйгурской транзитной торговли.