Сегодня я заказала маме цветы с курьерской доставкой в Березники (это маленький город в Пермском крае, откуда я родом). Шампанское, большой букет и открытку. Мама позвонила вечером и плакала в трубку от счастья.

– Мам, ну чего ты, не плакай.

– Ты была права. Ты все равно рядом. Даже когда в Москве. Машка… мне никогда же не дарили вот таких цветов с курьером… Это же… как в кино прямо!

– Как в кино, мамка, да.

– У меня даже вазы такой большой нет!

…И она что-то еще говорила про шампанское и про то, что Варя уже съела половину конфет. А я улыбалась и тоже растирала по глазам слезинки, радуясь тому, что за тысячу с лишним километров отсюда мама стоит в центре гостиной с открыткой, в углу которой значится: «Твоя бесстыжка». И я так счастлива, что сделала счастливой ее.

Зима две тысячи какого-то года. Мы ехали в махонькое село в Карпатах почти весь день. Сначала был ночной поезд, потом автобус. Потом часов пять тряслись вдвоем в холодной, ужасно грязной электричке. Отмерзло все. От холода невозможно было заснуть. Мы пили виски, согретые телом мужчины, и играли в города. В село приехали уже ночью. И когда я вышла из машины и посмотрела вверх, над нами было небо. Нет, не так. Над нами было Небо. Я никогда не видела настолько низкого неба с таким невероятным количеством звезд. И они были низко, и они были сказочно яркими. И они падали, медленно рассекая небо серебряной линией. А на земле искрился снег. И я была счастлива. И я чувствовала себя частицей чего-то великого.

Я была счастлива несколько часов назад.

Для меня вера – внутри, и я, к своему стыду, очень редко бываю в храме. Но как и со всеми: когда плохо, когда не знаешь, что впереди, – ноги сами ведут тебя.

Несколько недель назад, слушая мою безнадегу, моя знакомая сказала: «Сходи к Матроне, станет легче… правда». Я долго собиралась, сегодня встала и поехала прямо с раннего с утра в монастырь. Приехав, поняла, что что-то необычное происходит. Дальше все было стремительно: я узнала, что сегодня ее день рождения (опять же, к стыду, я не знала этого и просто сегодня решила пойти), затем узнала, что скоро приедет Патриарх. Просто стояла там несколько часов… думала о своем, чего ждала – не знаю. Приехал Патриарх, проходил по живому коридору, я видела его в первый раз в своей жизни… В полуметре от себя! Он повернул голову и перекрестил меня… От неожиданности, от всех этих совпадений ноги подкосились и я точно почувствовала: «Все у меня будет хорошо».

Иду домой… ноябрь, холод, а в душе тепло… и слезы градом, сама не знаю почему, просто полились – и не остановить, да я и отпустила попытки остановить… Сегодня я точно счастлива.

Сейчас лето 2008 года. Я иду по набережной Сены и смотрю на художников. Они улыбаются и кивают: «Бонжур, мадемуазель». Я подбираю с земли листок платана, и он кажется мне прекраснее всех цветов на свете. Какой-то продавец сувениров спрашивает меня, откуда я, смеется, вдруг обнимает и дарит маленькую эйфелеву башенку, такой брелок, который все тащат из Парижа. Я улыбаюсь ему в ответ. Я счастлива.

Февраль 1994 года, мы сидим вдвоем на девяностометровом трамплине, ночь, свищет метель. Мы пьем ледяное шампанское из горлышка и целуемся, как два щенка, холодными носами. Мы поем, мы орем так, словно вокруг одна огромная пустая Вселенная. Мы сползаем по полуразвалившейся лестнице и хватаемся ледяными руками за обшарпанные перила. Мы идем по улице в сторону общежития, идем по запорошенным снегом трамвайным рельсам. Где-то над головой болтается шарик луны. Мы танцуем вальс на трамвайных рельсах. Кажется, нам даже не холодно…