Федя выцепил меня и Вадоса на боевом самбо, с тех пор и тренирует. Знает о нашем стремлении, понимает и поддерживает. Дает с лихвой знаний и навыков, но и забирает столько, что иной раз в зале ночуем. Дерет три шкуры, просто наизнанку выворачивает. Все должно быть четко: приемы отработаны, удары поставлены, баланс, мгновенная реакция, анализ ситуации, умение правильно двигаться.

- Давай говорить.

Тренер плотно закрывает за собой дверь, идет ко мне по-прежнему не отводя взгляд. Опускается рядом, лавка продавливается под его мощью. Федор расставляет колени, ставит на них руки. Спустя мгновение поворачивается и жестко транслирует.

- Выносливость слабая. Двигайся экономнее, не прыгай, перемещайся приставными. Покрышки и утяжелители тебя ждут!

- Знаю, Федь, - опускаю голову.

Это моя ахиллесова пята. Нокауты, партер, тейкдауны – все выволакиваю, а выносливость страдает. Исправляюсь, тренируюсь, но иной раз проваливаюсь. Понимаю, что приду к победе, но редко, хотя и метко сопровождает чувство тревоги. Еще и рассечения периодические мешают, в серьезных боях этот факт может стать помехой. Но есть козырный плюс, я быстро учусь читать соперников, предугадывать действия и опережать на секунды.

- У нас тройка боев еще и готовимся на Билатор. Работаем! – выразительно смотрит на меня. – Работаем, чтобы не случилось, понял? Что бы с кем не произошло, понял? Ты лично мне этот пояс в зубах принесешь.

Голос его глух, но чрезвычайно тверд. Горят звуки жестким убеждением, звенят сталью и чугуниной придавливают. Он словно не мне, а себе говорит и обещает. Так случилось, что не смотря на разницу в возрасте, нас связывает не только борьба. Общаться мы и в жизни начали, точнее Федя больше с отцом диалоги ведет, но и меня со счетов не сбрасывает, и четко разделяет спорт и обычную жизнь. Меняется тон в зависимости от условий нахождения в той или иной среде. Благодаря таким мужикам, стал понимать, что такое быть бойцом и на ринге, и в жизненной позиции свое отстаивать тоже умею. Отца безмерно люблю, тренера бесконечно уважаю.

Много соли сожрано в этом пути, но и отдачи было немало. Благодаря накопленному опыту, кожей чувствую хорошо конспирируемое беспокойство Федора. Внешне спокоен, но внутри подтаскивает на колючие деталюхи раздолбанного конструктора.

- Я принесу, - также отвечаю. – Все нормально?

- Есть небольшие трудности, - не стал он вилять и ебать мозги. – Решу. Твоя задача – тренироваться! – неопровержимо припечатывает. – Даю отвальную и потом приступаем. Давай, Вань, - хлопает рукой по колену – будем готовиться.

- Будем.

Федор кивает и уходит.

В абсолютной тишине мои мысли взвинчиваются зарождающимся вихрем торнадо и начинают раскручиваться под потолком. Значит, Вадос все правильно понял. Мелкими иголками покалывает по коже опасение, что могут навредить Феде. Стремно! Чем выше взлетаешь, тем больше накала. Эта аксиома неизбежна и весьма волнительна в том плане, что до хрена игроков, толкающих свои интересы и что перевесит – неизвестно. Принимаю для себя мгновенное решение: при любом раскладе не сдамся и не лягу, чем бы не грозило. Пошли на хуй! Я жизнь свою трачу на достижение цели, поэтому сделаю все возможное, да и невозможное тоже.

При этих размышлениях раскатывается по телу еще одно продавленное чувство – злоба. Расправляет, сука, свои черные крылья. Раскрывает на максимум и обнимает меня со спины, нежно так прикладывает обгорелые перья, словно любовница, которой все мало и мало. Борюсь сам с собой, пригашиваю здоровую тушу из всех доступных организму средств. Дышу, дышу, дышу. Пытаюсь расслабиться и в зародыше купировать. С трудом справляюсь с точечным обсыпанием тягучей дрожи, которая липкой волной катает по телу, задевая попеременно то затылок, то ноги.