- Ты позже не могла прийти? Весь кайф поломала! Приперлась, овца.

Шахова даже не оглядывается на нее и продолжает смотреть на меня. Не особо принимает поток злости, который направляется на нее широченной струей. Да она вообще хоть на что-то способна реагировать сейчас? Почему ведет себя так, словно я ее парень и она застала меня за изменой. Нет, словами не выражает, но вот взглядом сечет, словно длинной и острой леской траву косит. Но не смотря на все здесь происходящее, возникает острая и неожиданная необходимость закрыть ее собой от потока недовольства левой бабы. Она не обязана принимать на себя неудовлетворенность случайной шлюхи. Я это делаю лишь потому, что давно знаю Шахову. Ничего такого, элементарная дань уважения.

- Иди давай, - подаю команду залетной. – Там много жаждущих, не обломаешься.

Не успев дослушать, вылетает в дверь. Одной проблемой меньше. Теперь здесь разволочить и можно быть свободным. Скрещиваю руки на груди и жду, что мне скажет Шахова. Расшвыривать покаянные слова не собираюсь. Пусть говорит зачем приходила и сваливает. Хочу уже остаться один. Время куража прошло, внутри все улеглось. Хочу просто поехать домой, принять душ и спокойно лечь. Неторопливо обдумать разговор с Федей. Задрали все эти девки, толку от них нет.

Едва уловимый хруст крафта разносится по помещению. Странно как-то, за долбящими звуками, которые доносятся ото всюду, я его слышу. Побелевшие пальчики, уцепившиеся за стебли, становятся словно неживые, только ногти усматриваю в моменте. Недлинные, аккуратные, сверкающие опасным кроваво-красным цветом. Злата так и не отняла цветы от лица, по-прежнему закрывается, вижу только глаза. Темные, огромные. Панночка, блядь! Только развивающихся по ветру волос не хватает. Странная она, очень странная малышка Уэнсдей.

- Ваня, зачем ты с ней? – доносятся глухие звуки из-под цветов.

- Что зачем? Что ты дуру из себя строишь? – делаю шаг вперед, не расцепляя рук. – Ты преследуешь меня или что?

- Нет. Просто переживаю и все, когда у тебя бой. Мне нельзя этого делать?

- Ты на все бои мои прешься! Нахуя?

- Дурак ты, что ли! – наконец, взрывается Злата. – На тебя все ходят! Ты запретишь? Или каждый раз дозволения спрашивать? Ты… твердолобый мудак…

По мере того, как она распаляется, мне реально становится легче. Мне вообще легче и правильней, когда она орет на меня. Совесть затухает и прячется. Сейчас откровенно любуюсь ее криком. Не слышу слов, но пялюсь на внешность не отрываясь. Признаюсь, я ее сознательно вывожу из себя иной раз, чтобы позлить, а потом по наблюдать реакцию. Бешеная неконтролируемая огненная лава, вырывающаяся из жерла, петляющая по склону и выжигающая все на пути – Злата Шахова! Яростная бэйба.

Любуюсь и истово не желаю, чтобы была рядом. Не нужна. Не только она не нужна, никто в принципе не сдался. Зачем они мне, а? Все, о чем брежу – достижения в спорте. Титул чемпиона мой главный оргазм жизни и мозга. С другой стороны, только Шахова будит во мне хотя бы такие эмоции, только тогда понимаю, что не мертв по отношению к девушкам. Мне никто и никогда не нравился, чтобы преследовать или как-то завоевывать какую-то мадам. Они сами приходили и приходят все время и дают-дают-дают. Все им нужно только одно – ебля, безудержная и жесткая. И чем жестче, тем лучше. Это я уже понял.

В моменте, не думая о последствиях, приближаюсь и хватаю ее за шею. Отшвыриваю цветы, разделяющие нас, и прижимаю Злату к себе. Она дрожит, мгновенно затыкается. Наклоняюсь к ее лицу и выпаливаю глухо.