– Не меня надо хвалить, а моих родичей, – возразил Хельги. – От них мне достались две ценные для мужчины вещи. Одна из них – то, что я, похоже, не испытываю страха.

– А что за вторая вещь? – поинтересовался Рафн.

– Я с детства двигаюсь быстрее, чем другие люди.

В другой раз Рафн спросил Хельги, что он думает о смерти своих родителей.

– У каждого своя судьба. Их судьбой было вместе радоваться жизни и вместе умереть. Мне думается, это удача, – так ответил юноша.

– А вот тебя удача покинула, – грустно заметил Рафн.

– Быть воспитанником самого конунга – это непохоже на неудачу, – сказал Хельги.

Он часто уходил на морской берег, садился на камень и подолгу смотрел вдаль.

Однажды сзади к нему подошел Рафн и спросил:

– Что ты тут делаешь?

– Я нахожу лучшее удовольствие в том, чтобы любоваться красивыми кораблями, проходящими мимо.

– Но я не вижу ни одного корабля, – удивился Рафн.

– Корабля надо уметь дожидаться. Красивого – особенно, – откликнулся Хельги и улыбнулся.

Хельги минуло пятнадцать зим, когда ему пришлось участвовать в первом поединке.

Какой-то человек толкнул на дороге женщину, сшиб ее с ног и не подумал остановиться. Хельги сделал ему замечание, а тот стал браниться, угрожать, и дело кончилось тем, что он вызвал Хельги на поединок. Он был высокого роста, широк в плечах и, судя по всему, к тому же еще и берсерк.

Друзья уговаривали Хельги не связываться. Но тот улыбнулся и вызов принял.

Верзила явился на место поединка на коне и заявил, что с коня не сойдет. С ним были два секунданта, а с Хельги один только Вестейн.

– Ну, если ему удобнее на лошади, мне тоже будет удобно, – сказал Хельги, хотя Вестейн предлагал ему отказаться от поединка из-за явного нарушения правил.

И вот берсерк завыл и, поднеся щит ко рту, стал кусать его край и свирепо скалиться. А Хельги метнулся вперед и, поравнявшись с конем обидчика, мгновенно ударил ногой по низу щита. Щит так и влетел берсерку в рот и выломал челюсть, и она свалилась ему на грудь. От боли верзила потерял сознание и упал с коня. Поединок на этом закончился.

А дальше, как по пословице: стоит одному камню сорваться – за ним другие посыплются.

Один за другим люди буйного поведения стали как будто специально приходить в Эйрикстадир и задираться не к Хельги, а к его друзьям; сам он, не отличаясь честолюбием, мог бы пропустить оскорбления мимо ушей, но этого не снесли бы его товарищи по отряду, а Хельги не желал подвергать их опасности.

Поединки состоялись в разных местах, на разных условиях и с разным оружием.

Противники, как это принято перед началом сражения, раззадоривали себя обидными речами и яростными выкриками. Но Хельги никогда им не отвечал.

Лица буянов искажались зверскими гримасами. Хельги же, по своему обыкновению, улыбался; разве что перед самым нападением улыбка его становилась печальной.

Все поединки Хельги выиграл и никого не убил, а только слегка ранил до крови, чтобы его победа была признана и можно было потребовать виру.

Лишь один раз он изувечил своего противника.

Дело было так:

Однажды навстречу Хельги попался человек высокого роста. Он назвал себя Сорле Сильным. И действительно, видно было, что справиться с ним трудно.

– Слушай, малец, дай-ка мне денег! – велел он.

Хельги ему вежливо ответил:

– Неразумно давать взаймы незнакомому человеку.

– Боишься, что я не верну тебе долг? А мне какой-то болтун говорил, что ты ничего не боишься! – удивился Сорле.

– Будь по-твоему, – сказал Хельги и дал денег.

Вскоре после того Хельги увиделся с конунгом и рассказал ему об этом случае. Конунг сказал: