Плохо дело… Легкая контузия, которую Люпус бы даже не заметил на время вывела меня из строя. Я лежал и хлопал глазами, глядя как Нур расшвыривает по сторонам нападающих. Герт крутился рядом, тыкая по ногам окруживших арабов. Молодец, не убивает, ранит и укладывает их на пол.

Нуру было все равно, выживут его соперники или нет. Он метался словно разъяренный буйвол, сшибая все на своем пути. Но ярость буйвола слепа, а разбойник умудрялся ловко парировать атаки и уворачиваться от рубящих ударов. Он раскидывал врагов, ломая их спинами столы.

Через минуту все было кончено. Часть посетителей валялась на полу, потирая раненые ноги, часть выскочила на улицу, спасаясь бегством, а часть затихла навсегда – кто попадался под горячую руку разбойнику, обычно долго не жили.

Я наконец поднялся и повернулся к Нуру:

– Какого дьявола ты устроил?

– Прости, Молот… Так хотелось плова…

– Мы должны были незаметно влиться в город, а теперь на уши поднимут весь Гафас!

– Сказал бы лучше спасибо, – тряхнул бородой Нур. – Пока ты на полу прохлаждался мы с Гертом желающих тебя покромсать на на тот свет отправили.

– Сказал бы спасибо, да не за что, я держал все под контролем, просто не хотел привлекать к себе лишнего внимания, не хочу чтобы Мансур знал, что я в городе.

– Ага, – усмехнулся разбойник. – Поэтому ты хотел умереть лежа на полу?!

– Голова малость закружилась, решил не мешать вам, вы и без меня много шуму наделали. Хорош трындеть, уходим!

Мы выскочили из разгромленной чайханы и побежали по узким петляющим улочкам. Нур лучше знал Гафас и вел нас подальше от злополучной пивнушки.

– Нужно подумать об убежище, – проговорил я на бегу. В постоялые дворы нельзя – их будут шерстить в первую очередь.

– Есть у меня одна мысль, – выдохнул Нур. – Когда-то после очередного набега меня ранили. Я укрылся в сарае одного дома. Оказалось, что в доме жила одинокая вдова. Она выходила меня. Месяц я жил с ней вместо мужа, но зализал раны и ушел… Пообещав, что обязательно вернусь…

– Что ты раньше молчал? – воскликнул я. – Веди к ней. Это надежней, чем постоялый двор… Влюбленная женщина никогда не сдаст.

– Да, но…

– Что?

– Прошло три года…

– Тьфу ты, Дон Жуан в халате! Не мог раньше к ней заявиться?! Сейчас бы не ломали голову, где схорониться нам…

– Да на кой она мне, старая уже, – оправдывался Нур. – Четвертый десяток пошел.

Я поперхнулся и остановился:

– А ты, мальчик, ничего не перепутал? Тебе самому-то сколько? Пятьдесят?

– Где-то так, – Нур поскреб затылок.

– В смысле где-то так? Ты что не знаешь, сколько тебе лет?..

– А кто бы считал. Может пятьдесят, а может сорок.

– Ну ты себе то не льсти… Борода и муди с сединой уже.

– Да какая разница? Мужик как вино, с годами только лучше…

– Ладно, веди к “старухе”, даст бог ходит вдовой еще и тебя ждет…

Словно воры мы прокрались к высокому каменному дому с пальмовой крышей. Глазницы окон черные. Хозяева спят.

– Дальше я один, – сказал Нур, с трудом протискиваясь в окно завешенное лишь шелковой паутинкой.

Нур исчез в темноте дома. Через минуту послышалась возня и женский вскрик. Потом тишина. Я дернул дверь – заперто изнутри. Я постучал. Грузные шаги приблизились с обратной стороны. Лязгнули запоры и дверь откинулась. Мрачный Нур стоял на пороге с окровавленным кинжалом. За его спиной в глубине темного коридора лежало тело.

– Ты что? – воскликнул Герт. – Убил вдову?

– Вдовой я стала только что, – проговорил приятный женский голос. – Второй раз уже…

Из-за разбойника показалась статная черноволосая женщина средних лет: