– Убежден, что они готовятся.

Снова молчание. Чарли Шарпс почти не дышал.

– Ну, хорошо, – сказал Джеллисон. – Я поразнюхаю тут, в верхах, и посмотрю, какая будет реакция. Но было бы лучше, если бы вы говорили со мной откровеннее.

– Сенатор, через неделю у вас будут неопровержимые доказательства.

– Хорошо. Попытаюсь тогда их использовать. У вас есть еще что-нибудь ко мне?

– В данный момент – нет.

– Замечательно. Спасибо за совет, Чарли, – сенатор положил трубку.

Неожиданный он человек, подумал Шарпс. Он слегка улыбнулся – сам себе. Ну, что ж, будем продолжать начатое дело. Резким движением он снова включил интерком. – Ларри, соедините меня с Москвой, я хочу поговорить с доктором Сергеем Фадеевым. Да, сколько там времени – я знаю. От вас только требуется соединить меня.

«Сказание о Гильгамеше» было одним из немногих независимых друг от друга преданий, которые начали рассказывать люди, расселившиеся в полосе плодородных земель. Это было на Земле, в Азии…

Комета почти не изменилась. Она пока еще находилась за пределами гигантского вихря. Ее миновал бывший спутник, удравший от своей планеты – позднее люди назовут его Плутоном – выглядя при этом размером с монету в четверть доллара, которую держат на расстоянии вытянутой руки. Солнце было всего лишь раздражающе яркой точкой. Изливающийся из этой точки жар был во много раз меньше, чем жар черного гиганта в момент наибольшего сближения с кометой. Поверхность кометы состояла сейчас в основном из водяного льда. Лед отражал большую часть падавшего на комету тепла. И тепло уносилось к звездам.

А время шло.

Климат на Марсе, после долгого пути развития, зашел в тупик: Марс утерял почти всю свою воду. А по Земле продолжали распространяться люди: они смеялись, сражались и умирали.

А комета продолжала свое падение. Потоки солнечного ветра – протоны, разогнанные до колоссальных скоростей – обдирали ее поверхность. Улетучилась значительная часть ее водорода и гелия. Гигантский вихрь становился все ближе.

И Бог повесил радугу над нами

В знамение того, что ждет нас

Теперь уж не вода, а пламя.

Старинный спиричуэлс.

Марк Ческу посмотрел на дом и присвистнул. Стиль – калифорнийско – поздне-английская готика. Белые, хотя и не безупречно – оштукатуренные стены, в углах – массивные деревянные брусья. И действительно – самое настоящее дерево. Кое-где, например, в Глендейле, дома строят тоже в аналогичном стиле, но там не дерево, а фальшивые полоски фанеры.

Большой дом, стоящий посреди большого зеленого участка. Марк подошел к парадной двери и позвонил. Дверь тот час же распахнулась. Открыл ее юнец с длинными волосами и узенькими, словно нарисованными карандашом, усиками. Он взглянул на берейторские брюки и ботинки Марка, глянул на огромные коричневые чемоданы, поставленные Марком на крыльцо.

– Нам ничего не надо, – сказал он.

– А я ничего и не предлагаю. Я – Марк Ческу из «Эн-Би-Си».

– О, извините! Вы не представляете, как часто нас навещают торговцы в разнос. Входите, пожалуйста. Меня зовут Джордж. Я – домашний слуга, – он поднял один из чемоданов. – Тяжелый.

– Да. – Марк огляделся по сторонам. Картины. Телескоп. Глобусы – Земли, Марса и Луны. Стеклянные статуэтки. Хрустальная посуда. Всякое барахло для пеших путешествий. Сама комната – будто предназначенная для театральных представлений. Перед диваном стоял телевизор.

– Такое впечатление, будто какой-то сучий черт просто разбросал здесь весь этот хлам, – сказал Марк.

– Наверное, так оно и было. Сюда, ставьте ваш чемодан сюда. В них, в чемоданах, что-нибудь хитроумное?