внутренние планеты подвергаются непрекращающимся

бомбардировкам. Марс, Меркурий и Луна почти непрерывно

испытывают удары объектов, размером варьирующихся от

микрометеоритов до тех тел, которые раскололи Луну и

привели к образованию огромного лавового пространства,

получившего название Океан Бурь.

Первоначально считалось, что Марс, поскольку его

орбита граничит с поясом астероидов, подвергается наиболее

сильной бомбардировке. Но исследования Меркурия показали,

что Марс не является выдающимся в этом отношении и что

плотность бомбардировки всех внутренних планет примерно

одинакова…

Программа «Маринер». Предварительный отчет.

Вездеход битком был набит оборудованием: камеры, магнитофоны, лампы, софиты, аккумуляторы. Превеликое множество барахла, без которого телеинтервью обойтись не может. На заднем сиденье – телеоператор Чарли Баскомб и звукотехник Мануэль Аргуилес. Все, как обычно, если не принимать во внимание, что на переднем сиденье – Марк Ческу.

Из здания «Эн-Би-Си» вышел Гарви. Кивком подозвал Марка. Они прошли к стоявшим в ряд «Мерседесам»– администрация студии оставляла здесь свои машины.

– Вот что, – сказал Гарви, – должность ваша называется ассистент постановщика. Теоретически это означает, что вы должны руководить. Такая должность дана вам потому, что этого требуют правила профсоюза.

– Так, – сказал Марк.

– Но руководить вы не будете. Вы – мальчик на побегушках.

– Я – меланхолик-всезнайка, – уныло сказал Марк.

– Не надо выворачивать мои слова наизнанку и обижаться тоже не надо. Просто поймите. Моя команда уже давно работает со мной. Они знают, что кому надо делать. А вы – не знаете.

– Я тоже знаю.

– Замечательно. Вы нам можете быть весьма полезны. Но только помните, что нам не нужно, чтобы…

– Чтобы я говорил всем и каждому, как ему следует выполнять свою работу, – лицо Марка расплылось в широкой улыбке. – Мне нравится работать с вами. Мешать я не буду.

– Хорошо, – Гарви не уловил в голосе Марка ни тени иронии и потому почувствовал себя лучше. Можно было бы еще сказать, что предстоящее интервью беспокоит его, но легче от этого не стало бы. Один его знакомый заметил однажды, что Марк подобен джунглям: все замечательно, но нужно рубить и рубить – рубить беспрерывно, иначе они (он) закроют от тебя солнце.

Вездеход резко взял с места. Вместе с Гарви Рэнделлом он побывал во многих местах – от аляскинского трубопровода до низин Байи. Побывал даже в Центральной Америке. Они были старыми друзьями – вездеход и Гарви. Это был «Интернешнл Харвестер»– большой, четыре ведущих колеса, три сиденья, мощный двигатель. Уродливый, как невесть что, но чрезвычайно надежный. Вездеход доехал до шоссе Вентура и свернул к Пасадене. Все молчали. Машины по дороге попадались редко.

– Знаете, – сказал Гарви, – мы все время сетуем, что никто у нас ничего не делает. Но чтобы взять это интервью, мы проделываем путь в пятьдесят миль и займет это у нас менее часа. А когда я был маленьким, для такого путешествия готовили бутерброды и надеялись, что успеют добраться до наступления темноты.

– На чем же тогда ездили? На лошадях? – спросил Ческу.

– Нет. Просто в Лос-Анджелесе тогда не было шоссе.

– А-а-а.

Они проехали через Глендейл и на Линда Виста свернули на север, к Роуз Боул. Чарли и Мануэль обсуждали ставки на скачках, проигранные ими несколько недель назад.

– По-моему, ИРД относится к Калифорнийскому Технологическому, – сказал Гарви.

– Да, так оно и есть, – сказал Марк.

– Наверняка, не случайно его разместили так далеко от Пасадены.

– Там испытывают реактивные двигатели, – сказал Марк. – ИРД – Институт реактивных двигателей. Но все думают, что там занимаются взрывами, потому что Калифорнийский Технологический перевел институт подальше, в Арройо, – он махнул рукой, указывая на здания. – А затем, как раз на этом краю Лос-Анджелеса, как раз возле института образовалось самое богатое предместье города.