Шеф увидел щиты: противник понял, что его каким-то образом обошли с тыла, и приготовился во всеоружии принять бой. Кольчатый Гад устоял, знаменосец пребывал под защитой множества тел. Катапульты перезарядили, и Шеф пронзительно закричал:

– Бей!

На этот раз Гад повалился, и из гущи воинов Пути исторгся восторженный рев. Кто-то поймал знамя и дерзко выставил вновь, но кровь залила землю на добрых пять ярдов, и ударный отряд Рагнарссона оскальзывался на почве и собственных мертвецах. Однако люди уже устремились к повозкам.

– Теперь по ним? – крикнул командир расчета, указав на приближавшегося неприятеля.

– Нет! Еще раз по Гаду! Бей!

Очередной град стрел – и знамя опять погрузилось в людскую кашу. Смотреть, восстанет ли оно, или теперь докончит свое дело Бранд, было некогда. Расчеты бешено вращали рычаги, но выстрелить им больше не дадут.

Шеф потянулся латной рукавицей за «Возмездием трэлла» и шлемом, который еще ни разу не надевал для боя.

– Алебардщикам занять повозки! – крикнул он. – Не подпускайте к ним никого! Стрелки, отбивайтесь рычагами и кирками!

– А нам что делать, господин? – За повозками сгрудилось пятьдесят вольноотпущенников со знаком молота на джеркинах. – Бежать?

– Полезайте под повозки. Орудуйте ножами.

Через считаные секунды волна воинов Рагнарссона достигла их, и все смешалось в хаосе свирепых лиц и разящих клинков. Шеф ощутил, что с него свалилось тяжкое бремя. Думать стало не о чем. Не нужно отвечать за других. Битва будет либо выиграна, либо проиграна. Ему осталось размахивать алебардой: делать выпады и отбивать удары, крушить сверху и колоть снизу. Все равно что орудовать молотом в кузне.

На ровной местности сторонники Рагнарссона могли бы мгновенно расправиться с малочисленным и плохо вооруженным отрядом Шефа. Но они понятия не имели, как драться с людьми на повозках. Враги были выше и под защитой дубовых бортов. Алебарды Шефа дали Магнусу и гебридцам преимущество в несколько футов. Те викинги, которые подныривали под лезвия и пытались взгромоздиться на повозки, становились легкой добычей для дубин и кирок трэллов. Из-за колес выпрастывались костлявые руки с ножами, метившие в бедра и пах.

После нескольких отчаянных атак викинги отхлынули. Зазвучали отрывистые приказы – это вмешались самые хладнокровные командиры. Воины перерубили упряжь, отогнали волов, схватились за постромки и приготовились откатить повозки, чтобы лишить трэллов прикрытия. Алебардщики стояли на виду, и на них ощерился целый лес сулиц.

Внезапно Шеф обнаружил, что смотрит в глаза Мёрдоха. Громила, похожий на огромного волка, устремился вперед, его соратники расступились. Он был без кольчуги – в одной шафрановой накидке; правая рука и торс обнажены. Ирландец отшвырнул свой небольшой круглый щит и обеими руками взял длинный и острый меч гадгедларов.

– Только ты и я, малыш, – процедил он. – Я сниму с тебя скальп и подотрусь им.

В ответ на это Шеф выдернул колышек и рванул на себя дерюгу.

Не успел он выпрямиться, как Мёрдох напал. Шеф никогда не видел, чтобы человек двигался с такой прытью. Он отшатнулся лишь по наитию, налетев на колесо стоявшей позади машины. Но Мёрдох уже оказался в повозке, готовый сделать выпад мечом. Шеф снова отпрянул и натолкнулся на Магнуса, не имея возможности опустить алебарду достаточно для выпада или защиты.

Мёрдох уже замахивался. Рычаг, который выставил Квикка, отвел его удар, направив лезвие меча на тетиву заряженной катапульты.

Раздался короткий и низкий звук, как будто лопнула струна; затем чавкнуло – громче, чем бьющий по воде хвост кита.