И стоило открыться кабине, я вышла из своего укрытия и посмотрела.

Там стоял Глеб с какой-то незнакомкой и что-то ей говорил. Кто она? Матвей и Семен заметили меня и сразу толкнули друга.

— Есь, привет, — в один голос поздоровались они, а я лишь кивнула, продолжая стоять в шоке.

Глеб перевел на меня взгляд и нахмурился:

— А ты что тут делаешь?

Я даже ответить не смогла. Тот план, который я рисовала себе в голове, рушился на глазах. И я не понимала, как реагировать. Ругаться, плакать или все же рассказать ему о моем положении.

— Что это? — оправившись от шока, еще онемевшими губами спросила его.

Глеб вышел из лифта, не обращал внимания на девушку, а лишь испепелял взглядом меня:

— Мат, открой хату, — он кинул ключи другу и сделал шаг ко мне.

Глеб не позвал меня домой. И не послал друзей ради меня. Он лишь подошел ко мне такой злой, что я даже сделала шаг назад. Он никогда не смотрел на меня так, всегда обнимал и говорил, что я самая лучшая, не такая как все!

И я думала…

— Глеб, — выдохнула. Он у меня вспыльчивый. — Давай не будем ругаться, — я хотела его обнять, но он меня оттолкнул.

— Ты мне не нужна. Скажи, что непонятного я сказал по телефону?

Меня будто ледяной водой окатили. Он поднял на меня руку? Хоть и не ударил, но толкнул. Меня… За что? За то, что хотела обнять? Поцеловать?

— Что с тобой? — обхватила себя руками, резко стало так холодно, сильнее, чем в зимнюю стужу.

Будто сейчас и не лето…

— Со мной? Знаешь, что? Иди туда, откуда пришла. Я больше не хочу с тобой даже говорить. Мне противно. Правильная такая, слушаешься маму и папу… Вот и беги к ним.

Он стал разворачиваться, желая уйти, но я схватила его за руку, которую он сразу же выдернул. От такой силы меня оттолкнуло к стене. А он лишь усмехнулся.

— Ты не можешь со мной так поступить, Глеб, — повысила голос, еле сдерживая эмоции.

Я больно ударилась локтем, глаза жгло от подступивших слез. Но я старалась дышать глубже, чтобы позорно не разреветься перед ним.

— Уйди, — брезгливо произнес он и даже не посмотрел на меня.

Злость резко сменилась слабостью.

— Я беременна, — сквозь зубы проговорила.

Он остановился и посмотрел на меня. В глазах что-то непонятное. Страх, смятение, злость? Сложно понять, когда у самой внутри почти агония.

— Не позорься. Исчезни из моей жизни.

Он вошел в квартиру и закрыл дверь.

Глеб не поверил? Он решил, что я просто пыталась его удержать?

Нужно было завтра прийти с утра. Чтобы без всех нормально все обсудить. А так он, понятное дело, на взводе. Еще и про беременность ляпнула.

Моя злость на него так быстро испарилась, стоило только все разложить по полочкам и понять, почему Глеб так отреагировал.

Глупая. Вот я глупая!

Я вызвала лифт, и створки тут же только распахнулись… как и дверь квартиры Глеба. Он вышел ко мне:

— Вот деньги на аборт. Мне ничего от тебя не нужно, — брезгливо и слишком грубо сказал и сунул мне купюры в руки, резко развернулся и опять захлопнул дверь за собой, так что даже стекла задребезжали в подъезде.

Аборт? Он серьезно?

Я продолжала пялиться на массивную железную дверь, переваривая его слова.

— Мне что… На что? — растерянно посмотрела вниз, деньги жгли руку, хотелось быстрее от них избавиться.

И я не стерпела. Подскочила к двери и стала колотить в нее, что было сил. Он не мог так просто поступить со мной. Это не мой Глеб. Это вообще странный, злой и агрессивный мужчина. Мой Глеб меня любит!

— Открой немедленно дверь! — закричала и ударила еще раз по металлической поверхности.

Ребро ладони заболело. Но это ничего по сравнению с тобой болью, которая у меня в душе. Слезы текли по щекам. Я стала пинать дверь. Мне было жизненно необходимо прямо сейчас его увидеть. Замок щелкнул, и дверь распахнулась, а я отлетела к стене и опять ударилась рукой. На пороге стоял Глеб, злой, глаза прищуренные, а губы поджаты. Наконец-то услышал сквозь свою громкую музыку.