— У нас будет ребенок. Понимаешь? Маленький малыш. Мы же хотели… Правда, чуть позже, но так произошло сейчас. Мы можем…

— Нет, — он оттолкнул меня, но не как тогда в подъезде. Мягче. Я не ударилась, но пришлось расцепить руки, чтобы не повиснуть мешком картошки на его плечах, и в этот же момент холод прошелся по спине.

Его взгляд был потухшим, он лишь вскользь на меня смотрел. Больше в сторону спальни или кухни.

— Ты не один? — проследила за тем, куда смотрел Глеб, и нахмурилась.

 Уже видела его с девушкой, но это было что-то непонятное. А если тут будет еще одна и в постели, то сложно представить мою реакцию. Уже сейчас, подозревая измену, я просто стояла на месте и боялась пройти в комнату, чтобы убедиться. Ладошки вспотели, я обхватила себя и впилась пальцами в предплечья.

— Даже если бы не один, какая разница? — напряженно спросил он.

— А ничего, что мы с тобой год встречались? Для тебя это ничего не значило? — голос дрожал, неужели ему плевать на меня и мои чувства?

— Есения. Почему ты все всегда усложняешь? Я хотел бросить тебя давно, но ты липнешь ко мне. У меня будет новая жизнь, и прицеп тащить я не собираюсь.

Его слова били слишком сильно.

— Но ты раньше говорил совершенно другое, — всхлипнула я.

Я уже не сдерживалась. Я вообще не могла понять, как можно стоять и держаться, когда от тебя будто кусок мяса отрывали. Я любила Глеба, и его слова очень сильно ранили.

— Так было удобно, Есения, — он отвел взгляд, а у меня в груди все закипело.

Неведомая сила подтолкнула меня, я замахнулась и ударила его по щеке. Глеб не ожидал такого, просто замер.

— Удобно?! Тебе удобно?! Я беременная! Ради тебя готова уйти из дома, чтобы быть с тобой, жить с тобой! А ты… Что ты мне говоришь?! Что было просто удобно?!

— Ты вновь все усложняешь, Есения, — он посмотрел на меня, и мне показалось, что у него в глазах было сожаление. Будто не сам он это говорил, а чьими-то словами.

— Тебе кто-то заставил так сказать? Бросить меня… Да? Это твой брат? Максим? — я сделала шаг к нему и схватила за плечи, Глеб напрягся и посмотрел в мои заплаканные глаза. — Мы справимся вместе. Правда.

— У нас с тобой ничего нет. Ни денег, ни образования. Ничего. Мы заигрались с тобой, поэтому просто исчезни из моей жизни. А ребенок… делай с ним, что хочешь. Но я настаиваю на аборте.

— Деньги мы заработаем сами. Глеб. Не отказывайся от меня, он нашего малыша. Через какое-то время будешь жалеть, — убеждала его, а слезы вновь потекли из глаз.

Мне казалось, что он борется с собой. Хотел обнять меня, но лишь сильнее напряг руки.

— Я тебе все сказал. Забирай свои вещи и уезжай. Будут нужны деньги на твое лечение, восстановление — напишешь, я скину. Но больше не звони.

— Я люблю тебя, Глеб. И сделаю все, чтобы мы были вместе, — поднесла ладонь к его щеке и встала очень близко.

Глеб не отходил, закрыл глаза и опалял горячим дыханием мои щеки.

— Уходи, — глухо прошептал.

— Не хочу, Глеб. Хочу быть с тобой, — встала на цыпочки и коснулась его губ.

Он позволял себя целовать, но я чувствовала напряжение. Мне нужно было выяснить, что он скрывал. И его брат должен это знать.

— Мне нужно в институт ехать, Есь, — прерывая поцелуй, хрипло сказал Глеб.

— Да, мне тоже. Я позвоню позже? — с надеждой спросила.

Мы с ним сейчас ходили по тонкому льду. И напрягать его было страшно. Глебу нужно осмыслить мои слова, а я шаг за шагом буду его приручать.

— Позвони, — согласился он, и я еще раз поцеловала его в губы.

Меня так сильно переполняло счастья, что сдерживать эмоции было нереально сложно. И ни к чему.