Он посмотрел на меня внимательно, но все же притормозил на обочине.

— Я буду ждать твоего звонка завтра, максимум послезавтра. Сама не позвонишь — я приеду и заберу тебя. Разговора не избежать, Есения.

Я вышла, так ничего и не ответив. Сейчас меня волновало то, как я покажусь на глаза родителям.

На улице было тепло. Даже прошедший ливень прохлады не принес. Парило. Или просто мне было жарко из-за происходящего. Я продолжала копаться в себе. Пыталась найти ответ на вопрос: что случилось с Глебом. Что я сделала не так… Но ничего не могла найти. Я ничего не делала плохого, постоянно находилась с ним, когда могла. И то, что у меня очень строгие родители и мои отношения не приняли — не моя вина. Я пыталась сохранить нашу любовь, уберечь от беды. И Глеб это понимал. Он хотел просить моей руки у моих родителей, когда поступит в университет, когда у него будут перспективы. И меня раньше это восхищало. Я видела, что он хотел соответствовать моему отцу. И это чувствовалось даже в подарках. На мой день рождения папа подарил красивое ожерелье, а Глеб — цепочку с бриллиантом. Он не жалел денег и был ласков…

Что же мне делать? Впереди показался мой дом, свет горел везде. Скорее всего, сейчас там паника — почти час ночи, мой телефон отключен.

И разговора точно не избежать. Я подошла к воротам и дернула калитку, она открылась — на парковке стояла машина полиции. 

Это ужас. 

Я поторопилась в дом. Надеясь, что полиция тут не по мою душу. Но никаких других вариантов не было. Мама с папой уже поставили на уши всех. И теперь было страшно другое — они просто меня потеряли или узнали то, о чем сейчас знать было нельзя?

Я замерла возле двери, закрыла глаза и сделал глубокий вдох. 

Была не была! 

Распахнула дверь и вошла в холл. Гул голосов раздавался из зала. Слышимость была отличная, потому что двери у нас там не было, как у Максима. Из красивой арки сразу показалось беспокойное лицо мамы. 

— Есения? Игорь, она пришла, — она подлетела ко мне и крепко обняла.

Такая гиперопека меня слегка напрягала. Но я привыкла, что у меня такие родители. Они обеспеченные люди, и их волнение понятно. Но мне кажется, они начали перебарщивать.

— Со мной все хорошо, просто задержалась у подруги, попали под дождь, долго такси не могла вызвать, еще и телефон сел, — протараторила, а она всхлипнула, будто специально. Папа ведь сейчас все услышит. — Успокойся, мам, — строго попросила ее. 

— Где ты была? — спросил отец, появляясь вместе с полицейским.

— Я уже сказала. У подруги, мы гуляли, потом попали под дождь, промокли, пришли к ней, мой телефон разрядился…. 

— Как зовут подругу? 

Папа был напряжен, руки спрятаны в карманы брюк, а взгляд такой суровый, будто перед ним не дочь, а как преступница. 

— Это допрос? — я отстранилась от мамы и посмотрела ему в глаза. 

У меня в жизни происходил апокалипсис, а пап вместо того, чтобы поинтересоваться, что стряслось, спускал собак, и, уверена, сейчас скажет о моем домашнем аресте. 

— Да. Пока ты там шаталась, мы с матерью чуть не поседели. 

— Ты мне не доверяешь? Отчего седеть? Я …

— Ты еще ребенок. Маленький и несмышленой, — грубо перебил отец. — И ты будешь подчиняться моим правилам. Я не хочу за тебя краснеть! 

— Я никогда не давала повода, — нахмурилась, но продолжала отстаивать свое слово. 

Я не вещь, чтобы со мной так обращались. 

— Это дело времени. Если допоздна шляться, то и в подоле принести легко! 

А вот это был удар под дых. Я уже принесла, папочка… Только после такого скандала я уже не признаюсь. Буду до последнего хранить секрет. Или аборт сделаю.