– А сестра этой девчонки? Ты упомянул ее в своем донесении.

Терен кланяется:

– Да, ваше величество. Виолетта Амотеру находится под моей опекой. Она вполне безобидна, – добавляет он, коротко улыбнувшись.

Королева одобрительно кивает. Щелкает застежкой на воротнике его плаща, раскрывает воротник и своим изящным пальцем проводит по шее Терена, останавливаясь на ключичной ямке. Терен шумно вздыхает. «Боги, как же я тебя хочу. Я люблю тебя, Джульетта, и знаю, что я тебя недостоин». Королева думает о чем-то своем. Она поджимает губы, затем снова смотрит Терену в глаза:

– Дай мне знать, когда найдешь девчонку. Наглецы из так называемой Молодой Элиты сеют смятение в умах моих подданных. Мне это неприятно.

«Я сделаю для тебя что угодно», – думает Терен.

– Как прикажете, ваше величество.

Джульетта порывисто гладит его по щеке. Ее ладонь холодна.

– Король будет рад об этом услышать… когда вылезет из постели своей любовницы.

На двух последних словах она делает особый упор.

У Терена мрачнеет на душе. Сейчас король должен был бы присутствовать на заседании государственного совета, а не резвиться в постели с любовницей. «Это не король, а пустое место, – с неприязнью думает Терен. – Всего-навсего герцог, за которого королеве пришлось выйти замуж. Крикливый, высокомерный вельможа, не уважающий никого, кроме собственной персоны». Терен страстно целует королеву в губы. Его голос становится нежным и полным томления.

– Когда вы сегодня ко мне придете? Мне без вас так тоскливо.

– Вечером, как всегда.

Королева улыбается ему. Расчетливо. Улыбкой не по годам взрослой женщины, знающей, какие слова хочет от нее услышать мальчишка, сходящий с ума от любви. Притянув Терена к себе, она шепчет ему на ухо:

– Мне тоже без тебя тоскливо.

Четыре места есть на свете, где и по сей день бродит дух… Заснеженная Тьма Ночи, забытый рай Собри Элан, стеклянные колонны Думона и… человеческий разум. Вечно загадочный мир, где вечно гуляли и будут гулять призраки.

Мардо Сения. Объяснение древних и современных мифов

Всю неделю я не покидаю отведенной мне комнаты. Временами сознание оставляет меня, затем вновь возвращается. Просыпаюсь лишь затем, чтобы полакомиться пирожными и жареными перепелами, которые ежедневно приносят мне, да позволить служанке переодеть меня и сменить повязки.

Иногда заглядывает Энцо. Лицо его бесстрастно. На руках – неизменные перчатки. Кроме него и служанки, у меня не бывает никто. Энцо больше не упоминает об Обществе Кинжала. Не представляю, как они собираются распорядиться моими способностями.

Проходит еще несколько дней. Просперас, эвас, морас, амарас, сапиенас. Что-то сейчас поделывает Виолетта? Интересно, вспоминает ли она обо мне? Как ей живется? Пытается ли она разыскать меня или целиком поглощена своей жизнью?

К следующему просперасу я уже достаточно окрепла, и повязки на руках мне тоже не нужны. От ожогов остались лишь бледные шрамы, синяк на щеке исчез. Мое лицо снова стало привычным. Правда, за это время я похудела. Волосы на голове больше напоминают пучки травы, а к месту, откуда отец выдрал прядь, все еще больновато притрагиваться. Каждый вечер я смотрю на себя в зеркало. Пламя свечей делает мое лицо оранжевым, освежая покалеченную кожу на месте левого глаза. Где-то на задворках разума шевелятся мрачные мысли. Порой я слышу шепчущие голоса. Они пытаются привлечь мое внимание, зовут меня углубиться в мир теней, но я боюсь к ним прислушиваться.

Я ничуть не изменилась. И в то же время… изменилась до неузнаваемости.