Она спрятала книгу под матрац, села и задумалась: какие ещё свои черты она могла бы извлечь на белый свет? Потом, всё ещё размышляя, она взяла карандаш и принялась сверлить дырку в куске мыла. Выдернула шнурок из бахромы на покрывале и просунула его в дырку. Получился самодельный маятник. Правда, не очень хороший, но на первое время сгодится. Хоть Молли и устала, но ещё можно успеть испробовать его на Эдне, пока остальные не вернулись. Молли накинула халат и спустилась по лестнице.

По дороге она прошла мимо Петулы, и та весело затрусила за девочкой. Миновав крутую лестницу, Молли очутилась на шахматных каменных плитках в вестибюле. Молли опять услышала музыку – она доносилась из телевизионной комнаты. К её удивлению, оттуда же слышался хриплый голос Гизелы. Та пела. Наверное, ей удалось каким-то образом увильнуть от субботней прогулки.

Молли на цыпочках прошла по коридору и заглянула в гостиную. Гизела была одета в кошачий костюм, приготовленный специально к конкурсу талантов: белый свитер, белые колготки, белые чечёточные туфли и белые пушистые ушки на головной ленте. В руке она держала белый хвост и, помахивая им, танцевала и пела.

Гизела отплясывала чечётку, широко распахнув глаза и хлопая ресницами. Вид у неё был глупейший. Молли смотрела на неё и жалела, что под рукой нет фотоаппарата. Потом ей пришла в голову другая мысль. Когда Гизела отвешивала поклон, Молли вздохнула поглубже и вошла.

– А, Дрёма, это ты… и с тобой эта вонючая псина. Надеюсь, тебе не стало лучше? – простонала Гизела. Петула ответила рычанием.

– Да, мне лучше, спасибо, – ответила Молли и достала из кармана самодельный маятник. Она села перед Гизелой и принялась покачивать маятником, как будто играла с ним от нечего делать.

– Это ещё что такое? – поморщилась Гизела. – Тебе приходится повсюду таскать с собой мыло, потому что у тебя ладони потеют?

Молли подняла маятник к её лицу и ритмично покачивала им из стороны в сторону.

– Что ты делаешь?

– Ничего, просто рас-слаб-ляюсь, – ответила Молли.

– Не ври, – огрызнулась Гизела. – Ты хочешь меня загипнотизировать. Такие дурочки, как ты, всегда считают, что гипноз бывает по-настоящему.

Молли перестала раскачивать мыло.

– Ничего подобного, – быстро возразила она.

– Ты же круглая дура, – осклабилась Гизела, и Молли поняла, что с Гизелой нельзя действовать столь прямолинейно. Предыдущий успех вселил в неё излишнюю уверенность в себе. Теперь Гизела начеку, и загипнотизировать её будет труднее.

– Я и не думала тебя гипнотизировать. Это не маятник, а… а просто мыло на верёвочке, чтобы не потерять его в ванне.

– Надеюсь, ты не собираешься принимать ванну, – язвительно проговорила Гизела, перематывая кассету. – Гадкинс будет недовольна, узнав, что ты нарушаешь её наказание. Если ты с головы до ног испачкалась в рвоте, такой и оставайся. Тебе запрещено принимать ванну четыре недели.

– Да, – подтвердила Молли. – Просто я готовлюсь заранее.

Гизела с отвращением взглянула на Молли.

– Редкостная дура, – произнесла она. Потом, глядя, как Молли выходит из комнаты, бросила ей вслед: – Кстати, слышала новость?

– Какую новость?

– Рокки нашёл себе семью.

Молли показалось, будто её с головы до ног окатили холодной водой. Еле шевеля губами, она пролепетала:

– К… когда?

Гизела злобно ухмыльнулась.

– Эти американцы, что приезжали вчера. Как ни странно, он им понравился… Чокнутая парочка. В общем, вчера вечером он уехал. Даже попрощаться к тебе не зашёл, правда? А знаешь почему? Он сказал мне, что хочет от тебя сбежать. Говорит, он сыт тобой по горло. Просил передать, что черкнёт пару строк.