Она вдруг стала с такой настойчивостью думать об этих несчастных шестерёнках, остающихся голодными без доброго машинного масла, что досмотрщику пришлось повторить ей дважды, что она свободна и может встать.

Домой Молли летела. Слабость из ног ушла, словно… словно по волшебству.

Фанни, конечно, заохала и заахала. Из гостиной появилась мама, выразила некоторое беспокойство. Впрочем, у Молли не было температуры и вроде как ничего не болело.

– А, ну понятно, – переглянулись мама с Фанни. – Идите ложитесь, Молли. Уроки сделаете после, если будете хорошо себя чувствовать.

К вечеру Молли совсем пришла в себя. Она должна, обязательно должна повидать Билли. Он небось уже второй день ждёт её на остатках старой эстакады; она была местом их с Сэмом, теперь, похоже, будет её и Билла…

…Из дома она смогла выбраться только послезавтра. Ничего сверхъестественного с ней за это время не произошло, и Молли слегка воспряла духом. Она осторожно повыспрашивала у папы, что может случиться с теми, кого «отправили на Юг» из‑за магии, найденной у кого‑то в семье, а когда доктор Блэкуотер выразительно поднял бровь, торопливо рассказала об исчезнувшей Дженни Фитцпатрик.

– Ничего плохого, конечно же, – пожал плечами папа и тотчас принялся немилосердно тереть свой многолинзовый монокль. – Разумеется, у кого нашли магию, тому не позавидуешь: их держат взаперти, в особых камерах… пока магия не достигнет… э‑э‑э…

– Джон Каспер Блэкуотер! – возмутилась мама. – Зачем вы ведёте с Молли столь неподобающие разговоры?!

Папа немедля смутился и более не продолжал.

С Билли они встретились, когда на Норд‑Йорк опять навалилась метель. Зима выдалась куда холоднее и многоснежнее обычного. Билли замотал лицо шарфом, то и дело заходясь в кашле.

– Они забрали Сэмми, всю семью. И отца его тоже, представляешь? Привезли под конвоем.

– Так а у кого нашли магию‑то?

Билли только махнул рукой и поспешно спрятал мерзнущие ладони обратно в рукава худого пальто.

– У двоих сразу, представляешь? У мамаши Сэммиума и у его младшего брата.

– Погоди, у Джорджа, что ли?

Билли покачал головой.

– Не смог узнать. Но у кого‑то из младших, да. И всех забрали.

– А как узнали‑то? – не отставала Молли. – В школе?

– У мамки‑то его – на фабрике. Внезапная проверка. Приехало две команды с этими, как их, ну, которые на треногах. Людей просвечивают. Говорят, тогда магия видна становится. А потом, я узнал, и домой пришли и давай всю ребятню просвечивать тоже. Ну и… братца зацепили.

– Это ж жуть какая‑то, да, Билли? Живёшь, никого не трогаешь, а потом р‑раз – и говорят, что нашли у тебя магию. И… и всё.

– Это как чума красная, – авторитетно заявил Билли, шмыгая носом и безо всяких церемоний утирая сопли рукавом. – Тоже вот живёшь так, а потом р‑раз! Сосед, старый Митч, рассказывал: в семьдесят шестом, в Петуарии, народ болел – то ж самое было. Сегодня здоров, завтра кровью харкаешь, а послезавтра и вовсе помираешь. Так что, мисс Молли, ещё что‑нибудь для тебя узнать?

– Нет пока, – вздохнула Молли. – Как мама‑то у тебя, работу нашла?

– На биржу ходила, – скривился Билли. – Говорят, «мы вам сообщим». Завтра к старым докам пойдёт, там подённую работу найти можно. И я вместе с ней, если ты, мисс, мне ничего не подкинешь. Ты подумай, точно никого поколотить не требуется?

Молли грустно покачала головой.

Никому уже не помочь. Ни робкой, молчаливой Дженни; ни верному другу Сэму. Остаётся только дрожать, вспоминая яркие пугающие видения – и с «Геркулесом», и с монитором.

И как тогда, на последний проверке – теперь вспоминала она – старший из департаментских… как‑то нехорошо он на неё смотрел. Или это уже, что называется, у страха глаза велики?