– Отпустим, отпустим, – нетерпеливо бросил незримый лорд. – Но не ранее вашего рассказа, как же именно – в представлении варваров – случилось так, что наша армия, гм, вынуждена была повернуть назад.

– Н‑не знаю. – Молли растерялась. Растерялась по‑настоящему. – Мне не говорили… я ведь сказала уже, что их речи не понимаю… ну, кроме там «дай», «есть», «пить», «да», «нет»… – Ох, хоть бы уж получилось так, чтобы поверили!..

– М‑да, – задумчиво протянул лорд Спенсер. – История, конечно, невероятная. Варвары захватывают в плен ребёнка, девочку, дочь хоть и не самого высокопоставленного, но всё‑таки служащего Империи, доктора, каких мало. И ничего не требуют взамен. У нас есть их пленные, которых можно попытаться выкупить, – но о них ни слова. Можно потребовать пороха, пуль, ружейных патронов, лекарств, ещё чего‑то полезного – опять же ни слова. Вместо этого Rooskies зачем‑то держат пленницу несколько месяцев, без цели и смысла, а потом, также без цели и смысла, отпускают, да ещё и провожают до Норд‑Йорка! Дженнифер, вы верите в подобную чушь?

Бур‑быр‑бар, что‑то неразборчивое в раструбе.

– Вы, мисс Моллинэр, с нами не откровенны. Вы скрываете от правосудия слишком и слишком многое. Да ещё и оскорбляете нас своими нелепыми выдумками, полагая, что мы поверим подобным россказням двенадцатилетней девчонки!..

Молли промолчала. Да и что она могла сейчас сказать?

– Дженнифер, вам и остальным следует удалиться. Нет, нет, за мою личную безопасность вам беспокоиться не стоит. Семейство Блэкуотеров оставьте здесь тоже. Механики! Поднимайте заключённую.

– Но, ваша светлость… – разобрала Молли. – Вы же сами запретили…

– Обстоятельства изменились, а мне одному она вреда не причинит, – с оттенком нетерпения бросил эрл. – Не сомневайтесь, Дженнифер. Эй, вы, там, на лебёдке! Мне что, требуется повторять мои приказы дважды?

И на сей раз табурет со скованной девочкой пополз вверх уже до конца.

Она замерла и сжалась, крепко зажмурилась. Мама… братик… папа…

Глухой плотный щелчок, и подъём прекратился.

– Ну‑ну, – услыхала она снисходительный голос лорда Спенсера. – Где же ваши смелость и твёрдость, мисс Моллинэр? Неужто вы даже не рискнёте взглянуть мне в глаза?!

– Спенсер, ей двенадцать лет, – вдруг раздался голос папы. И Молли никогда ещё не слышала у папы такого голоса. – Это не воин Rooskies. Это моя дочка. Подданная Её Величества. Не много чести запугивать её и бахвалиться силой!..

– На вашем месте я бы помолчал, мистер Блэкуотер, – холодно объявил лорд. Молли по‑прежнему не могла заставить себя открыть глаза. – На вашем месте я бы прикусил язык и…

– Но вы, к несчастью, не на моём месте, Спенсер.

– К несчастью, Блэкуотер? Вы не оговорились? Умом не помутились от страха?

– К несчастью, Спенсер, именно что к несчастью. Если бы это ваша дочь сидела сейчас прикрученная цепями к стулу, а вы стояли там, где я сейчас, – может, у вас прибавилось бы хоть чуть‑чуть человечности.

Ай да папа, смятенно подумала Молли. Никогда она не слышала, чтобы папа говорил бы таким голосом!..

– Когда дело касается безопасности Империи, – отчеканил лорд, – ни о какой человечности речь идти просто не может. Стойте где стоите, Блэкуотер. И воздержитесь от разговоров, мой последний вам добрый совет, что я даю, памятуя о ваших заслугах перед Короной, действительно имевших место быть. Не смогли воспитать достойную дочь, так будьте готовы иметь дело с последствиями.

Молли замерла, ожидая папиного ответа… однако раздалось лишь какое‑то гневное, неразборчивое мычание.