– Его светлость граф Джонатан Спенсер, её милость леди Моллинэр Блэкуотер, – каркнул слуга слева от дверей.

Зала стихла.

Пэры и их спутницы разом вперились в Молли. Весьма невоспитанно и даже демонстративно. Налажены монокли, поправлены очки, подняты лорнеты.

– Прошу, дорогой Джонатан, мисс Моллинэр. – Им навстречу шагнул уже знакомый хозяин, лорд Кавендиш. – Леди и джентльмены, благоволите обратить внимание. Момент, которого мы ждали так долго, наступил. Вы все знаете предысторию, вам известна дилемма, вставшая перед нами. Давайте воздадим должное лорду графу Спенсеру, равно как и лордам герцогам Бедфорду, Сомерсету, Бьюфорту, Графтону и миледи герцогине Рутланд, чьими усилиями всё это вообще стало возможно. Если никто не пожелает сделать со своей стороны какое‑то вступительное замечание, я, с вашего разрешения и на правах, так сказать, хозяина, хотел бы начать…

– Я бы пожелал заметить, друг мой Перегрин.

Скрипучий, холодный, злой голос из дальнего угла.

– Разумеется, дорогой мой лорд Норфолк. – Голос Кавендиша оставался любезным, мягким, спокойным, но Молли поклялась бы, что он удивлён, притом крайне. – Просим, досточтимый герцог.

Норфолки – второй по древности род, если она, Молли, правильно помнит болтовню бедолаги Кейти…

Из дальнего угла, от жарко пылавшего камина, на свободное пространство меж столиков вдруг выехало инвалидное кресло.

Худой, измождённый, скрюченный неведомой болезнью старик, морщинистый до такой степени, что казалось, всё лицо его состояло из одних лишь складок. Густые кустистые брови нависали над холодными льдистыми глазами, прячущимися за целой системой линз. Ноги неестественно выгнуты, скособочены, но длинные иссохшие пальцы рук, однако, крепко держатся за рычаги – старый герцог не мог ходить, но кресло своё считал нужным приводить в движение самостоятельно.

– Благодарю, дорогой Перегрин. – Благодарности в голосе Норфолка не набралось бы и на пенни. – Леди и джентльмены, я хотел бы вновь и вновь призвать вас к благоразумию. Вы, похоже, заворожены теми сказками, что так красочно излагал нам юный граф Спенсер. Знал бы его дед, до чего дошёл внук!.. – Лысая голова конвульсивно дёрнулась, словно от негодования. – И даже дело не в том, что граф по свойственной его роду горячности притащил сюда эту бедную девочку…

Гм, «бедную девочку»?! Что это значит?

Молли изо всех сил боролась с желанием сжать кулаки. Нет, нельзя, руки в белоснежных перчатках должны оставаться спокойными и расслаблеными…

– Эту бедную девочку, которой он, выражаясь простонародным языком, задурил голову, наобещав невесть что. Леди и джентльмены, попытки смешать лёд и огонь обречены на провал. Нашему юному графу Джонатану, внуку моего давнего друга, столь безвременно и трагически нас покинувшего, это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Мой лорд герцог Норфолк, – холоду и льду в голосе Спенсера позавидовали бы полярные шапки. – Скорбя по моему деду, и в самом деле безвременно нас покинувшему в результате несчастного случая в его лаборатории, не могу, однако, не заметить, что слова ваши сейчас весьма и весьма неуместны. Перед нами юная мисс Блэкуотер, в которой впервые за всё время наблюдений достоверно соединились…

– Чепуха! – гаркнул Норфолк, и это был настоящий рык, никак не вязавшийся с иссушенным недугом, измождённым телом. – Это как два полюса магнита, Спенсер, молодой вы осёл! Их не свести! Это понимал ваш дед, незадолго до трагической гибели своей написавший мне письмо с добровольным отказом от изысканий, подобных вашему, а вот вы…