–Вот это да, сколько лет прожил, а такого чуда не видел. Ты же даже ко мне не прикасалась.

Моля открыла глаза и посмотрела на исчерченное морщинами лицо монаха.

–Это еще не выздоровление, но на сегодня хватит. Вам нужно держать себя в тепле, не переохлаждаться, ну и теплое питье. И двигайтесь потихоньку, легким нужна вентиляция, а я еще завтра приду. Пару сеансов и все пройдет. – Девушка была счастлива, такого умиротворения в душе она не чувствовала никогда. Вот что значит помогать людям.

–Моля, а ты как себя сама чувствуешь? -как всегда отец Илларион, отличавшийся любознательностью, хотел докопаться до самой сути феномена, он всегда все анализировал, бездоказательно принимая только свою веру и все, что с ней связано, а вот людей он любил проверять, по поступкам открывая все их стороны как хорошие, так и плохие.

–Слабость чувствую, но в душе так радостно.

–Если Бог тебя привел к нам, значит это не просто так. И нам испытание, и тебе. Пойдем в трапезную, пусть отец Никон поспит. А где твои друзья? Что-то не слышно их?

–Филя, то есть Феликс Владимирович не пошел за нами, он решил по дороге подняться. И пропал. А Макс отправился его искать и тоже пропал. Даже не знаю, что и думать, темнеет уже.

–Ничего, скоро вернутся. Может кладбище решили посетить, здесь во времена Соловецкого лагеря штрафной изолятор был. Заключенных оставляли зимой в ледяных камерах голыми, кто выживал– расстреливали прямо перед храмом. Может они к поклонному кресту пошли? Туристы любят туда ходить.

–Может и так, только пора им уже вернуться. У нас дел много, мы здесь не на экскурсию приехали.

Отец Илларион, а не могли бы вы меня в подвал монастыря сводить? Я диссертацию собираюсь писать о времени Соловецкого лагеря, вот материал собираю.

–Можно конечно, только хорошего там мало, если ты девушка впечатлительная-лучше не ходить. Я туда обычно гостей не вожу. Тюремные камеры были на каждом ярусе храма, может ты хочешь надземные помещения посмотреть?

–Я девушка, но не впечатлительная, я и не такое видела. Мы часто в исторические экспедиции с друзьями ездим, и удивить нас сложно. Мы и в катакомбы спускались, и в пещеры залезали. И в комнатах пыток в замке были, они тоже в подвалах располагались. В общем насмотрелась. Мне нужно именно в подвал попасть, фотографии сделать, надписи на стенах почитать, я собрала документальный материал, хочу все систематизировать. Мне нужно пропитаться атмосферой.

–Ну тогда пойдем, если не боишься. Сейчас только за фонариком схожу и ключи найду. Мы туда с братьями редко спускаемся. Кровь там в жилах стынет.

Моля улыбнулась. «Ну чего мертвых бояться? Ей всю жизнь предстоит с призраками общаться. Может и не так это и страшно, ну что они ей могут сделать? Это все предрассудки, живущие в обществе.»

Моля была молодой и наивной ведьмой без опыта и поддержки. Ее ни разу не побеспокоил не один покойник, кроме любимой бабули. И поэтому она витала в облаках, не зная, что призраки, как и живые люди могут быть мстительными и коварными, особенно многострадальные души, не упокоенные и не нашедшие спокойствия после смерти. Бабуля предупреждала, что опасаться нужно тех, кто застрял между миром живых и следующим уровнем, существуя в безвременье, но Моля не прислушивалась к этим словам. И сейчас она собиралась спуститься в место, которое когда-то концентрировало в себе людские страдания, мученические смерти и было венцом отлаженной системы надругательств и истребления. И решила она это сделать именно в тот момент, когда ее связь с потусторонним миром только начинала формироваться. Шаткий мостик лишь зарождался в тумане неопределенности и сомнений.