– Скажи что-нибудь! Не молчи, как рыба! – потребовал он, больно схватив ее за руку выше локтя.

«Останется синяк», – мелькнула мысль. Она лишь покачала головой, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Он приблизил лицо вплотную к ее. Ксения уловила смесь запахов – перегара и дорогого парфюма с цитрусовой нотой. Как же ей нравился раньше его одеколон! И давно ли этот запах начал внушать страх? Даже если так пахло от кого-то другого, в ее душе рождалось чувство близкое к панике.

Она попыталась высвободиться, но не смогла даже шевельнуться. От боли закружилась голова и слезинка скатилась по щеке, падая на платье из золотой парчи.

– Ты такая красивая, – взгляд Виктора смягчился, затуманенный отголосками давно угасшего чувства. – Такая нежная…

Он выпустил ее руку и дотронулся до щеки, вытирая след от слезы. Провел пальцем по губам, словно хотел поцеловать. Но потом резко отстранился. Теплота сменилась привычной жестокостью.

– Надоела самка в постели! – сказал, словно выплюнул. – Хочу видеть рядом женщину, которая меня понимает.

«Я-то тебя как раз понимаю. А вот ты меня даже не пытался понять», – подумала Ксения, чувствуя, как высыхают слезы, и в душе поселяется пугающая пустота. Он и раньше намекал, что их отношения зашли в тупик, но она надеялась, что все еще можно наладить. А сейчас он, наконец-то, озвучил то, на что раньше только намекал. Хорошо хоть обошлось без обычных придирок и грубости.

Нужно найти в себе силы и ответить. Но как? Додумать мысль до конца помешала высокая грудастая блондинка, появившаяся вдруг и повисшая на руке Виктора.

– Витюш, меня все бросили. Не потанцуешь со мной? – прокаркала она прокуренным голосом. – Ой, Ксюш, привет! Чудесно выглядишь, – словно только заметив, окинула она Ксению нахальным взглядом.

Зря старается. Ксения и так весь вечер чувствовала себя здесь чужой. А теперь она стала такой и для Виктора. Она знала, что эта девица, кажется Мария, работает с Виктором и давно уже клеится к нему, несмотря на то, что встречается с его другом. Раньше ревновала, как сумасшедшая, а теперь даже на это не имеет права.

– Конечно, – улыбнулся блондинке Виктор, но улыбка тут же растаяла, когда он перевел взгляд на Ксению. – Пока, – только и сказал, отчего пустота в душе превратилась в леденящую.

Вот и все. И с этим ей тоже придется научиться жить. Захотелось под ливень, чтобы смыл с нее хоть часть презрения, что она на себе испытывала.

***

Константин Сергеевич дремал, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку

стула. Седая шевелюра растрепалась, и очки смешно съехали набок. Как ни старалась Ксения не шуметь, не удержала тяжелую дверь – та громко хлопнула, когда закрывалась. Ксения поморщилась, а консьерж дернулся и чуть не упал со стула.

– Ксюшенька, добрый вечер! – воскликнул он, поправляя очки и сонно моргая. – А я тут задремал малость, сморило что-то. Батеньки! Да ты вся промокла! – всплеснул он руками. – Беги скорее домой, да выпей чего-нибудь горяченького.

Вряд ли «горяченькое» согреет ее душу. Ксения горько усмехнулась и помахала доброму Константину Сергеевичу. Она торопилась скрыться на лестнице, пока он не заметил, как ей плохо.

Как же устали ноги на высоких каблуках! Ксения поднялась на второй этаж, отыскала ключ в сумке. Руки дрожали, когда она вставляла его в замочную скважину. Первым делом сняла туфли, ступила на холодный плиточный пол и почувствовала, как гудят ноги. Свет включать не стала. Зачем? Потемки как ничто другое соответствуют ее настроению. Сейчас казалось, что последние полгода ее окружают темень и холод. Единственной отрадой был Виктор, но его не стало, теперь уже понятно, что навсегда. Сердце пронзила боль. Такая сильная, что Ксения не выдержала и застонала, прислонившись к стене. Перед глазами стояло красивое лицо – такое родное, любимое и ужасно холодное. Как жить дальше? Где найти в себе силы?